Когда даже ангелы посылают - Дарья Волкова

- Я бы на твоем месте не слишком радовалась, - Дарья достала из ящика скатерть. - Василий твердо намерен читать тебе наставления о недопустимости безответственности и безалаберности.

- Ой, кто бы говорил, - закатила глаза Катерина.

- И тем не менее. Мне кажется, что только благодаря Васе твой отец не сошел с ума. Вася тут каждый вечер или сам приезжал, или Машку присылал, или звонил. Одна я бы не справилась с твоим отцом и его... переживаниями. Так что готовься к тому, что тебя будут учить уму-разуму. И пенять на то, что довела любимого Васиного тестя до больницы.

- Поняла, - вздохнула Катя. - Дом, милый дом. Уже начались нравоучения.

*

- Катюша, - мать заглянула к ней перед сном. - Давай-ка на завтра будильник поставь.

- Зачем?

- Поедешь со мной.

- Зачем?!

- Сдашь анализы.

- Мам...

- Катя, Африка - не шутки. На всякий случай, ради моего спокойствия. Я прошу тебя. Не уподобляйся отцу.

- Хорошо, мамуль. Только давай ты меня сама разбуди, ладно?

- Договорились, - материнские губы коснулись лба дочери.

А Катя долго потом не могла уснуть, ходила пить теплое молоко на кухню и дышала слабо пахнущим еще табачным дымом воздухом. Как много изменилось в родном доме. Теперь в нем пахнет сигаретами. А у самой Кати - бессонница. Потому что страшно закрывать глаза и возвращаться в темноту. В темноту, в которой нет теплых сильных надежных рук.

*

- Ты никогда не жалела? - Катя оглядела, словно видит в первый раз, знакомый кабинет.

- О чем? - поинтересовалась мать.

- Ты не устала? - вместо ответа снова спросила дочь.

- Устала ли я?.. - усмехнулась Дарья Александровна. Встала, открыла шкаф и достала оттуда несколько сложенных рулонов. - Вот, любуйся.

Катя развернула один, другой. И рассмеялась.

- Они тебе поздравления с юбилеем впрок приготовили?

- Да, - кивнула мать. - С интервалом в пять лет вплоть до восьмидесяти. Я так понимаю, что раньше этого времени на заслуженный отдых меня не отпустят.

Катя перестала улыбаться, глядя на силуэт матери, отошедшей к окну. Белый цвет давно стал неотъемлемой частью маминого облика. Сейчас привычный белый врачебный костюм делал фигуру матери хрупкой. Словно она сделана из бумаги. Несгибаемая, не теряющая присутствия духа ни в каких ситуациях, всегда надежда и опора, никогда не болеющая, но выхаживающая всех домочадцев. Что стоит за этой белой, такой бумажной сейчас силой?

- Ты о профессии ведь первый вопрос задала? - мать обернулась от окна. - Нет, Катенька никогда, ни разу не жалела. Иди сюда, - Дарья Александровна села на кожаный диванчик и похлопала рядом. - Ты начала сомневаться в себе, своем выборе?

- Я не знаю, - призналась Катя.

- У тебя сейчас непростой период в жизни, - мать принялась гладить ее по руке. - Ты пережила сильное потрясение. Самое лучшее, что можно сейчас сделать - дать организму, нервной системе восстановиться. Для этого нужно время и положительные эмоции. Вот папу из больницы выпустят - поедем на дачу, будем жарить шашлыки, гулять, ковыряться в земле и сажать цветы.

- По-моему, уже поздно сажать цветы, - рассмеялась Катя, устраивая голову на материнское плечо.

- Ты же знаешь, какой из меня садовод, - ответно рассмеялась мать. - Но уверена, что-нибудь в июне сажать можно!

Они помолчали.

- Мам, - тихо спросила Катя. - А папа понимает, как ему с тобой повезло?

- Знаешь, по-моему, он о чем-то подозревает. Но это еще вопрос: кому повезло больше - мне или ему.

*

Заведующая родзалом смотрела на экран, где красовались анализы дочери. Все в них было в норме. Кроме одного. Дарья Александровна не просила делать этот анализ, ей даже в голову не пришло. Но лаборатория команду «посмотреть всё» исполнила досконально. И вот теперь на экране в числе прочих красовался анализ на ХГЧ.

Положительный.

Дарья уперлась в сомкнутые ладони лбом. Ее дочь вернулась из плена в Африке беременной. Как, КАК это произошло?!

Картины в голове замелькали одна страшнее другой. Дарья видела, что дочь не обо всем рассказывает, замечала замкнутость и отчужденность. Списывала на стресс. А если это не просто стресс, пусть и сильный? А если это... насилие?

Спина под белым костюмом покрылась потом, а руки мурашками. И сердце подкатило под горло. Курить. Как же хочется курить. Но здесь нельзя, противопожарная система сработает. Пришлось пить ледяную воду из кулера, меленькими глотками. А потом смотреть невидящим взглядом в окно.

Господи, неужели я не всю чашу испила? Неужели над нами довлеет какое-то проклятье? Что это?! Какой-то кармический грех, который не искупленный ею до конца, перешел к дочери?

Да уж, последние десятилетия жизни Дарьи Тихомировой никак не походили на искупление. Ей завидовали, и к зависти этой она привыкла. Муж - богатый, красивый, любит. Две умницы красавицы дочери. Карьера - и врачебная, и административная - состоялась. Есть чему завидовать.

И вот пришел час расплаты.

В ногах стало так плохо и вяло, что хоть на колени падай. Но коленопреклонение Дарья решила отложить для другого, специально отведенного для этого места. А тут...

Поправила жалюзи, раздвинула. Солнце. На улице солнце.

Тебе не дается испытаний, которых не в силах вынести. И в это надо верить.

Ей не семнадцать. У нее есть Димка, Машка, Вася. Семья. И Катю они все вместе вытащат. Не дадут пропасть.

От автора: вот на этой мелодраматической ноте и заканчивается глава. Дорогие читатели, мне очень нравится делиться с вами этой историей. Если же и вам нравится эта история - дайте мне знать,пожалуйста - лайками, комментариеями и т.д. Мне будет очень приятно!

Разговор Дарья откладывать не стала. В этом нет смысла, а у нее нет сил переносить неизвестность.

- Катюша, ты не хочешь поговорить?

- О чем? - дочь оторвала взгляд от экрана смартфона.

- О том, что было... там, - Дарья старательно подбирала слова.

- Да я вроде бы все рассказала, - пожала плечами Катя.

- Может быть, тебе стоит пообщаться с психотерапевтом? У меня есть знакомый. Очень хороший специалист - так говорят.

- Мам, - Катерина отложила телефон. - Что происходит?

Да как ответить? В какие слова облечь те, что просто пожирает изнутри? Почти недрогнувшей рукой мать положила распечатку с анализами на стол.