Тяжело в учении, легко в бою - Ирвин Уэлш

Юджин тут же вскочил и заорал:

– ЧТО ЗА ЕБ ТВОЮ МАТЬ!

Это была не Мадлен, а гремучая змея. Длинная зеленая змея. Извиваясь, она скользнула по его животу, метнулась из спального мешка и поползла по пластиковому полу палатки.

От крика тут же проснулись Скотт и Мадлен.

– Господи, что еще? – зашипела девушка.

Скотт, моргая, озирался по сторонам.

Юджин ткнул пальцем в гадину на подстилке.

– Змея, гремучая змея укусила меня захуй!

Скотт хлопал по полу, нащупывая у себя за спиной фонарик. Включил его и направил луч на уползающую от них змею.

– Похоже на мохавского гремучника, – сказал он. – Судя по темным полоскам на башке…

Лицо Юджина исказилось от злобы, он схватил тяжелый ботинок и стал выбираться из спального мешка.

– Вот сука…

– Не убивай ее! – заорал Скотт.

– Почему?!

– Ты что, никогда не слышал об охране природы?

– Об охране природы? Твою мать! Я что, должен охранять эту суку, которая меня за член укусила?

– Сядь! Они довольно ядовитые.

Тут Юджин почувствовал, что едва стоит на ногах, и плюхнулся на пол, подтянув к себе спальный мешок. Змея проползла под крылом палатки и оказалась на свободе. Юджин дотронулся до члена. На ощупь член был таким же, как обычно, но в нем, отзываясь в кончиках пальцев, бился пульс.

– Боже… она меня укусила… прямо за елду…

– Не вздумай ложиться! – закричал Скотт. – Сердце должно находиться над укусом!

Юджин тут же дернулся вверх, балансируя на локтях. Он тяжело, неровно дышал.

– Мой член… – тихо застонал он. – Змея! Блядь!

– Прошу тебя, Юджин, – выдохнул Скотт, – это очень опасно!

– Ты думаешь, я ни хуя не понимаю, Скотт? Она меня за хуй укусила! – Юджин встал на колени и стал натягивать шорты. Спальный мешок свалился с него. В паре сантиметров от головки члена виднелись две красные точки. – Что мне делать? – заскулил он во внезапном приступе паники.

– Вот если бы шаман был здесь… – протянул Скотт, оглядывая палатку в поисках вдохновения.

– Какой еще, на хуй, шаман! – выругался Юджин.

Мадлен покачала головой.

– Скотт заговорил о нем, потому что шаманы обладают целительными способностями.

Юджин скорчил гримасу.

– Ну, по-любому его здесь нет, – мрачно процедил он.

– Я точно знаю, что за змея тебя укусила, – поджал губы Скотт. Он вылез из спального мешка и придвинулся к Юджину, навис над ним в зеленых боксерах. – Мексиканский гремучник; эти сукины дети – самые ядовитые змеи в пустыне.

Яд парализует не только ткани, но и нервную систему… нужно избавиться от токсинов!

– И как мы это сделаем?

Юджин в ужасе разинул рот.

Скотт подошел ближе, впился глазами в его член.

– Надо расковырять место укуса. Сделать два надреза крест-накрест над каждой дырочкой и высосать отравленную кровь, – объяснил он, доставая из сумки большой армейский нож с множеством насадок.

Мадлен пыталась поймать сигнал сети на мобильнике. Буря превратила телефон в бесполезный кусок мертвечины; капризы природы сделали технику пустой и бесполезной. Самонадеянные людишки против равнодушных богов.

– А ведь мы в Америке, не где-нибудь, – раздраженно фыркнула Мадлен.

Юджин со страхом посмотрел на блестящее лезвие.

– Эту хуйню бойскаутам втюхивай! – Голос сорвался и затих. – Чушь собачья! Я никому не дам кромсать мой член!

– Всего четыре маленьких надреза, Джин! У нас нет времени на то, чтобы сраться! – взревел Скотт.

Тут Юджин впервые осознал, что он и вправду может умереть, и его жизнь закончится в каменистой безжалостной пустыне, и все это из-за того, что так хреново сложились сраные обстоятельства.

Зачем он отказался от перспективной карьеры футболиста? Ради того, чтобы прожигать жизнь и шляться с Ланой по клубам, где она «заводила полезные знакомства», надеясь, что это поможет ей добиться успеха? Сука услышит о его кончине, когда, проливая фальшивые слезы, с комком в горле будет принимать награду Академии. Юджин затрясся от ужаса и, разозлившись на себя, выдохнул:

– Ладно… ладно… я сам. – И, взяв нож, протянутый Скоттом, постарался собраться с духом. Посмотрел на член, который держал в руке, на две воспалившиеся красные дырочки и на лезвие. Внутри поднялась тошнота, и Юджин чуть не потерял сознание. – Ты… давай лучше ты, – сдавленно произнес он, возвращая нож Скотту. Потом прилег, балансируя на локтях, чтобы приподнять тело, и уставился вверх, на оранжевый

потолок палатки.

Скотт взял член в руку, и Юджин в усмешке оскалил зубы; моргнул, когда друг сделал первый надрез. Скотт крепко сжал член, чтобы вонзить лезвие, но чувствительная кожица подалась легко. На линии надреза показались крошечные капельки крови. Когда Скотт сделал второй перекрестный надрез, она полилась струей.

– Мэдди, брось мне полотенце!

Мадлен повиновалась. Юджин взглянул вниз. Увидев, что белое полотенце быстро пропитывается темно-красной кровью, он заорал;

– А-А-А! ДА ТЫ ЧТО, КАСТРИРОВАТЬ МЕНЯ ХОЧЕШЬ?

– Обязательно, если не заткнешься!

Скотт мигом сделал два перекрестных разреза на второй ранке, и когда хлынула кровь, велел Юджину прижать к члену полотенце.

– Готово, – сказал он и посмотрел на приятеля. – Но это еще не все. Нужно высосать яд.

Юджин инстинктивно, с мольбой и надеждой взглянул на Мадлен.

Она потрясенно рассматривала истекающий кровью член. Такой большой и толстый. Она почему-то представляла, что он меньше, хотя Юджин был здоровяком. Может, распух из-за укуса змеи?

– Еще чего! – рявкнула Мадлен. – Сколько кровищи… Гадость какая!

Юджин был совершенно подавлен. Он чувствовал, как смертоносный змеиный яд вьется по венам и артериям, медленно и угрожающе придвигаясь к сердцу. Юджин посмотрел на нее так, будто сейчас его разобьет паралич:

– Вот сука! Думаешь только о себе, – сказал он, то ли угрожая, то ли умоляя ее.

Мадлен подалась вперед, прикрываясь спальным мешком, хотя так и не сняла коричневую майку. Свободной рукой откинула от лица прядь волос.

– Я не собираюсь сосать твой член. Он весь в крови! Может, у тебя герпес, СПИД или еще какая-нибудь хуйня! Ни за что! – Ее ледяная решимость напомнила Юджину о той вечеринке, когда она оттолкнула его.

– Да я, блядь, сдыхаю, ебтвою мать… это вроде медицинской процедуры, ну типа первая помощь! – взвыл Юджин.

– Хуй с вами. Я сам все сделаю, – сказал Скотт.