Большая книга ужасов 74 - Роман Волков

— Пффф! — фыркнул Жучков.

«О! Прекрасно, хоть какая-то более-менее живая реакция! Значит, до него можно достучаться. Так держать, Волкогонов. Дави на газ».

— А что? Предки вполне могут помочь. Вон у моего друга Андрюхи Масляева бывший одноклассник мамы в ФСБ работает. Думаю, если что серьезное случится — за пять минут концы найдутся.

— Ага, это если родителям не наплевать.

Жук выпрямился и посмотрел прямо в глаза Роману. На его щеках заиграл лихорадочный румянец, а в глазах появился блеск. Между пальцами он бешено крутил телефон, как пропеллер.

— Моим, например, с высокой горы начхать, что у меня и как. Если бы я им на что-то такое пожаловался, единственное, что услышал бы, это: «Иди уроки делай. Хватит сочинять». Они меня никогда не слушают. Что бы я ни говорил, что бы ни делал. Словно я пустое место. Так что тебе не только с Интернет-уродами везет — у тебя и родители нормальные. А я своим не нужен, и рассчитывать мне не на кого.

На последних словах голос Коли дрогнул, и он резко отвернулся, сделав вид, что поднимает очередной раздолбанный стул. Пялиться на мужчину (пусть пока еще и не совсем взрослого) в момент слабости было неудобно, и Волкогонов тоже сделал вид, будто занялся уборкой. Он шагнул к коробке в углу и присел, чтобы поудобнее ее ухватить.

— Да ладно, Жук. Все родители такие. Но не потому, что им плевать, а просто работа, заботы всякие. Им же надо тебя кормить, обувать-одевать и все такое… Эх! — Роман с кряхтением выпрямился, сжимая коробку, и повернулся к притихшему собеседнику. — Но я говорю: есть же старшаки. К примеру, у сестры моей двоюродной парень — он вообще со скинами тусует. Так что, если что, можно его попросить и…

Картина, которая открылась взору Романа, заставила его замереть на месте с распахнутыми глазами и панической чехардой мыслей в голове.

Голый по пояс Коля Жучков стоял между двумя кучами старой мебели. Его кенгурушка валялась прямо на грязном полу, волосы были встрепаны, а глаза смотрели вперед, но явно ничего не видели в этом мире, он смотрел куда-то в свои галлюцинации.

— Жук… — еле слышно выдохнул Роман, но парнишка его не услышал.

Время замерло. Жук все смотрел в одну точку, и из его горла вдруг начали вырываться холодящие булькающие звуки. Те самые, что Волкогонов слышал в классе, звуки из несуществующей раковины. Как будто парень захлебывался невидимой водой.

— Жук, ты чего?! — Роману стало жутко.

Все громче булькая, девятиклассник стал приближаться к Волкогонову, как зомби. В узком проходе между куч старой мебели и учебников деться от сошедшего с ума мальчишки было особо некуда, и Роман, внутреннее сжимаясь от ужаса, стоял и ждал развития событий.

Жучков подошел уже почти вплотную, и бульканье в его горле стало еще отчетливее. Оно напомнило звуки в трубе, когда осенью включают отопление. Это сочетание безобидного журчания и необъяснимого поведения парнишки давало ощущение нереальности происходящего, и страх слабел, уступая место нервному смеху.

Коля сделал резкое движение навстречу Волкогонову. «Наверное, покусает сейчас», — мелькнуло в голове у Романа.

Но вместо этого Жук оттолкнул парня, неуклюже завалился в старый железный бак и неистово заклекотал:

— Водыыыыы! Бульк-бл-бл, водыы!!!

Безумие достигло апогея, и Волкогонов не знал, что делать: включать камеру мобильного или бежать за санитарами.

— Неееет, Левииии! Я не буду рыбоооооой! — дико взвыл Жучков, выгнулся и упал без сознания.

Волкогонов бросился со склада, сшибая стопки старых учебников и стукаясь о старые парты, на ходу набирая номер «Скорой».

— Живой, — выпрямившись, сказал врач. — Только без сознания. Надо его в больницу отвезти, проверить голову и нет ли переломов от падения.

Пока Жука перекладывали на носилки и устраивали в машине «Скорой», к Роману подошли полицейский и бледная Татьяна Николаевна.

— Расскажи-ка, чего это с вами вышло. — Полицейский стал задавать вопросы и приготовился записывать. — Вы подрались? Ты, может, подшутил над ним?

— Нет, он полез на кучу стульев и оттуда в бак свалился — ударился, наверное. А может, голова закружилась — он на днях от краски в обморок падал.

— Почему не сказали про обморок? — заволновалась учительница.

— Да он быстро очнулся и сказал, что все в порядке.

— А почему он голый был? — спросил полицейский.

— Душно стало.

— Понятно, — кивнул полицейский. — Тебе надо будет с родителями или с учительницей подойти в Первомайское РОВД, со следователем пообщаешься. Ничего страшного, просто формальность.

— Конечно.

— А пока вот здесь подпиши. От руки: «С моих слов записано верно и мной прочитано».

Роману не хотелось обманывать полицейского, но и рассказывать, что доведенный чем-то или кем-то девятиклашка внезапно тронулся умом, он тоже не собирался. С такой рекомендацией Жука по психологам и всяким мозгоправам затаскают. Да и вообще… Нужно искать корень проблемы, а не плодить новые. Судя по всему, Коле и так в последнее время пришлось довольно туго.

Вернувшись домой, Роман долго сидел за письменным столом, слепо уставившись в потухший экран компьютера. Ему нужно было решить, говорить о случившемся Наде или нет. Он полностью ей доверял, и поводов умалчивать о странной истории, по сути, не было, но что-то останавливало.

Раза четыре парень уже начинал набирать сообщение «ВКонтакте», но, так и не дописав, все стирал. Они с Надей многое пережили, и уж кто-кто, а она-то ему точно поверит и поможет чем сможет, но Жук…

Имеет ли право он, Роман Волкогонов, делиться бедами товарища с третьей стороной, даже если эта сторона его девушка? Если поставить себя на место Коли… «Я бы, наверное, не хотел, чтобы мой друг растрепал о моих проблемах девчонке. Не очень-то хочется выглядеть дураком в чужих глазах. Пусть даже и в глазах малознакомой барышни. Да и не напрасно же говорят: что знают двое — знает и свинья. А тут уже трое получится… Короче!» — Парень вскочил и подошел к окну. Сунув руки в карманы домашних спортивок, Роман качался с пятки на носок и принимал окончательное решение.

Нет, Наде он ничего не скажет. Во всяком случае, не сейчас. Может быть, потом, когда Жук придет в себя и с ним можно будет поговорить… Да, так и нужно сделать!

На самом деле уверенности старшеклассник не испытывал — внутри все равно было противно, и мысль, что он обманывает Надю, не желала уходить. Жизнь, к сожалению, не сказка и не героическое фэнтези. Иногда нет меньшего или большего добра и зла, нет его градаций, а есть просто «хорошо» и «плохо». И только от тебя самого зависит, что именно ты в эти слова вкладываешь. Сейчас Волкогонову приходилось выбирать из двух «плохо»: обмануть девушку или унизить в чужих глазах товарища. Вот ведь!