Тайная песня - Кэтрин Коултер

– Пожалуйста, Ина, уйди. Граф тут ни при чем. Я хочу отдохнуть.

Старая служанка обиженно фыркнула и отошла в дальний угол комнаты. Дария уставилась в узкое окно. Сквозь него проникал луч солнечного света, в котором плясали пылинки. То, что случилось с ней в большом зале, было невероятно. Священник – красивый молодой человек, бенедиктинец, слуга Божий…, и тем не менее она как будто уже знала его раньше, чувствовала всем своим существом. Как же так?

За все семнадцать лет ее жизни подобное произошло с ней только однажды – это предвидение, это предание. Должно быть, такая лавина чувств не что иное, как сбывшееся проклятие ее бабушки – согбенной старухи, которая умерла, проклиная сына и дочерей; безумной старухи с длинными лохмами и с такими же зелеными глазами, как у самой Дарии.

Когда Дарии исполнилось двенадцать, мать сообщила ей, что отец скоро приедет домой, чтобы навестить их до отъезда на святую землю. Он по большей части жил в Лондоне, сражаясь на рыцарских турнирах. Именно в эту минуту перед мысленным взором Дарии возник отец, красивый и ужасно неприступный в своих блестящих серебряных доспехах. Сидя верхом на лошади, он приготовился атаковать, опустив забрало, держа наготове пику. Она увидела его так же ясно, как видела мать, стоявшую перед ней. И вдруг его забрало скособочилось, он приподнялся на спине жеребца и упал в грязь. Тотчас в страхе отпрянул конь второго рыцаря, и тот нанес сокрушительный удар по голове ее отца. Девочка услышала треск металла, звук раздавленных костей и громко вскрикнула. В сердце ее навсегда поселился леденящий ужас.

Она рассказала матери о своем ясновидении, но та каким-то образом уже обо всем догадалась и была бледна, как плат, скрывавший ее прекрасные темно-рыжие волосы.

– Нет, – прошептала мать. Затем она оставила Дарию, в страхе убежав от нее.

И спустя пять дней известие настигло их. А еще через три дня привезли тело отца. Его похоронили на семейном холмике. Но вдова Джеймса так и не увидела трупа мужа, потому что конь размозжил ему череп копытами.

Теперь же это произошло снопа. Только на сей раз Дария испытала внезапное потрясение, узнав человека, которого никогда раньше не встречала. Как это понять? Неужели бедный священник должен умереть? Дария не знала. Один взгляд на него поразил девушку в самое сердце, а когда он взял ее за руку – как это принято у священников, – это прикосновение тронуло ей душу, сделав беззащитной.

И она тотчас лишилась чувств. Упала прямо перед графом и, пока глаза ее не закрылись, все еще продолжала смотреть на молодого бенедиктинца…

В дверь постучали. Ина поспешила к двери и, слегка приоткрыв, высунулась посмотреть, кто там. Послышался голос Эдмонда Клэра. Он оттолкнул Ину, чуть не свалив старушку на пол, и стремительной походкой вошел в комнату.

– Ты пришла в себя, – сказал он, взглянув на Дарию. – Что с тобой случилось? Ты чем-нибудь больна?

Девушка молча покачала головой, боясь, что проговорится. – – Тогда в чем дело?

Должна ли она сообщить ему, что ее бабушка сошла с ума, умерла проклятой как ведьма и что, может быть, она тоже ведьма? Что священник, исповедовавший ее бабушку, бледнел и заикался в присутствии этой безумной старухи?

– Извините, что я напугала вас. Просто мне внезапно сделалось дурно. Этот священник-бенедиктинец…, он останется здесь, в Тибертоне?

– Да. Я хотел, чтобы ты познакомилась с ним, но ты свалилась к нашим ногам, и бедняга, естественно, удивился. Признайся, ты поступила так нарочно, чтобы просить его о помощи? Рассчитываешь, что он поможет тебе убежать от меня.

– Нет.

– Я так и думал. У тебя не хватит хитрости на обман.

Дария смотрела на него, размышляя о том, почему он считает ее такой простушкой. Ну ничего, настанет день, когда она обведет его вокруг пальца.

– Он кажется благочестивым и образованным человеком, – продолжал Эдмонд Клэр после долгого молчания. – Насколько я слышал, бенедиктинцы поспитывают преданных священников. Он останется у меня.

– Как его зовут?

– В аббатстве ему дали имя отец Коринтиан. Завтра утром он отслужит для нас с тобой мессу. Моя душа нуждается в очищении. Да и тебе слово Божье не помешает.

Дария боялась снова увидеть молодого священника, и в то же время ей очень хотелось дотронуться до него хотя бы еще раз, проверить, было ли случившееся лишь кратким помрачением рассудка от страха и отчаяния, вызванного заточением.

Он был священником, не мужчиной. Являлся человеком Бога, орудием Бога, даром Бога.

– Я пойду в часовню, – проговорила она послушно, и Эдмонд Клэр, молча окидывая ее долгим, пристальным взглядом, слегка прикоснулся к ее волосам.

– Ты такая покорная, – пробормотал он. Дария застыла. В его взгляде и прикосновении промелькнула какая-то нежность, и это напугало ее.

В тот вечер девушка медленно вошла в большой зал, радуясь шуму и многочисленному обществу, так как само присутствие этих людей служило для нее чем-то вроде защиты. Эдмонд уже восседал в своем кресле. По левую руку от него сидел новый священник. Стул справа – ее стул – был пуст. Ноги Дарии заплетались. Она не могла отвести глаз от отца Коринтиана. В ярком свете факелов его темные волосы сверкали, как шелк. Одет он был просто, но от него и от его одежды исходило ощущение чистоты. Хотя священник был в сутане, она заметила, что он худощав и хорошо сложен. Его тело не походило на тело человека, предающегося только духовным упражнениям. Отца Коринтиана легко можно было представить рыцарем или воином. Но особенно поразило Дарию его лицо своими тонкими чертами, от дугообразных черных бровей до ямочки на подбородке. Он был смуглым, как араб, с черными как смоль волосами и темно-карими глазами. Разговаривая, он выразительно жестикулировал изящными руками. В глазах его светился недюжинный ум. Конечно, он был священником, но кроме того, и красивым мужчиной, на которого приятно было смотреть. Неожиданно отец Коринтиан поднял на нее глаза, и Дария испытала то же потрясение. Жаль, что он не заметил того, что должен был заметить, и понять, и взять. Священник смотрел на нее, слегка склонив голову в немом вопросе. Должно быть, он посчитал ее умалишенной.

Девушка быстро опустила глаза и тихо прошла к своему стулу.

Эдмонд Клэр кивнул ей, проследив за тем, чтобы наполнили ее кубок, затем снова перевел взгляд на священника. Он как будто не нашел ничего странного в ее поведении.

Роланд долго жевал кусок тушеной говядины. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

Клэр спросил его о чем-то, и он ответил. Чуть ранее, когда девушка упала без сознания к его ногам, он постарался как можно скорее отделаться от общества графа. Роланд заметил, какое потрясение испытала девушка, взглянув на него при первой встрече, в какое смятение повергло ее одно лишь прикосновение его руки. Очень странно! Он склонялся к мысли, что девушка просто глупа. Создавалось впечатление, что она узнала его, но это было невозможно. Он никогда в жизни не видел ее, иначе бы наверняка запомнил.