Утрата и обретение - Алан Дин Фостер

Личный опыт — великая вещь! Он мгновенно заставляет пересматривать устоявшееся отношение даже к такому печально известному предмету, как инопланетяне.

Никто, однако, не поверит ему, если он вздумает рассказать о том, что случилось с ним здесь, в горах Калифорнии. С равным успехом он мог бы поведать своим друзьям о том, что открыл целительную силу смеси тофу с пюре «Бен и Джерри» и эта смесь излечивает рак. Он никому ничего не станет рассказывать. Он похоронит эту историю в глубинах своей души до конца жизни. Разве только попробует пообщаться с теми, кто пережил подобный «контакт» с пришельцами, и попытается отличить правдивых рассказчиков от душевнобольных маньяков. Впрочем, Маркус не был уверен в целесообразности таких попыток. Едва ли он захочет узнать об инопланетянах больше, чем ему уже удалось выяснить.

Снова выползая из палатки, он думал: что им от него было надо? Если его хотели только рассмотреть, то он бы предпочел, чтобы его об этом попросили. Будь ему предложен выбор, он с удовольствием подвергся бы безболезненному исследованию, а не столь бесцеремонному обхождению. Это же надо — его таскали, как куклу, а потом еще и нокаутировали. С помощью каких приборов его исследовали? Слава богу, думал он, в него не стреляли. Во всяком случае, никаких последствий он не чувствовал. Выйдя из палатки, Маркус снова ощупал свое тело. Кажется, все было на месте. Ни одна часть не исчезла. Организм, насколько Маркус мог судить, работал нормально, все внутренние органы сохранили свои жизненно важные функции.

Что они планировали с ним сделать? Может быть, хотели превратить его в своего рода передатчика, посредника? Или он просто насмотрелся плохих фильмов и низкопробных телепередач? Как он вообще может обсуждать или оспаривать мотивы пришельцев? Несомненно, они получили от него то, что хотели, и улетели. К следующему туристу на берегу другого озера или к какой-нибудь овечьей отаре, мирно пасущейся на другом континенте. Нет сомнения, что у них были вполне определенные цели, побуждения, желания и причины делать то, что они делали. Несомненно также и то, что он никогда ничего не узнает об этих целях, желаниях и причинах. Впрочем, Маркус не возражал и дальше пребывать в этом неведении.

Уокер поднял руки над головой и сладко потянулся. Несмотря на пережитое, он превосходно выспался и чувствовал себя отдохнувшим. Выпив сока, ощутил сильный голод. Если сначала он хотел поскорее упаковать вещи и бежать отсюда без оглядки, то теперь передумал. Судя по всем внешним и внутренним признакам, медицинская помощь ему не требуется. Что случилось, то случилось. Все кончилось, и нет смысла по этому поводу переживать. Во всяком случае, бегство не имеет никакого смысла. Кроме того, если он пробудет здесь еще два дня, то с триумфом вернется в Чикаго и выиграет пари.

Пережив ошеломительное приключение, Маркус чувствовал себя на удивление хорошо. Ему, пожалуй, было даже весело. Вообще, такое событие надо хорошенько отметить. Вместо обычных концентратов он может развести огонь в походной печи и сделать себе оладьи. Это будет настоящий подвиг для такого городского неженки, как он, но спешить Уокер не собирался — не завтракать же, в самом деле, в такую рань. Он решил вернуться в палатку.

Уставившийся на него пришелец мог быть одним из тех, что захватили его накануне. Но вполне возможно, что этот — какой-то новый. Действительно, изумленный до немоты Уокер заметил, что эта новая тварь меньше, чем те трое, которых он видел раньше, — не больше шести или семи футов. У существа были такие же панорамные глаза, конический череп, такие же обрамленные присосками плоские, как ласты, верхние и нижние конечности. Отличались его внешние покровы. Они были светлее и свободнее. Казалось, что их обладатель окружен нежным обволакивающим дымком. Существо рассматривало Маркуса еще целое мгновение, потом повернулось на своих обутых в черную окантовку нижних ластах и тяжело двинулось прочь.

Маркус вдруг заметил, что за фигурой пришельца нет больше гор. Мало того, исчезли деревья, его машина и конец грунтовой дороги, возле которой был припаркован его внедорожник. Не было там и неба, облаков и солнечного света. Вместо всего этого Уокер видел теперь высокую унылую стену из неизвестного материала, больше всего напоминавшую кожу подохшего от тяжелой болезни, безобразно вздутого исполинского китообразного. Правда, не вся стена отличалась такой цветовой монотонностью. Одни выпячивания были темно-коричневыми, другие — шафранно-желтыми. Там и сям над стеной парили, словно пришитые к ней невидимыми нитями, иероглифы, светившиеся темно-синим и карминовым неоновым светом. Все вместе напоминало громадного выпотрошенного кита.

Уокер решил, что все это больше всего похоже на тошнотворный пестрый ад.

Дрожа, он ухватился за гибкий палаточный шест. Холодный белый пластик тонкого стержня придал Маркусу чувство чего-то знакомого и реального. В отчаянии он сделал глубокий вдох. Воздух был по-прежнему свеж и напоен сладостью. Топнув ногой, он услышал хруст гравия. Справа, среди деревьев, сойка и бурундук, громко поругавшись, разбежались в разные стороны. Там все было хорошо, здорово и нормально.

Но один угол реальности пропал, пропал совершенно, как будто его никогда не было.

Это окно в его мир, подумал Уокер. Они каким-то образом сумели проделать окно, сквозь которое могут видеть и исследовать его. Машинально он стал отступать назад, и пятился до тех пор, пока не ощутил на щиколотках холодную влагу. Опустив глаза, Уокер понял, что незаметно забрел на озерное мелководье. Выйдя из воды, он обернулся и посмотрел на сверкавший у горизонта противоположный берег и на возвышавшийся над ним склон заснеженной горы. Чем дольше он смотрел, тем больше сомневался в подлинности картины. Возникло странное ощущение укорочения, мнимости пространства, словно кто-то или что-то играло в «холодно-горячо» с его зрительными нервами.

Собравшись с духом, он пошел вверх по грунтовой дороге туда, где стоял его полноприводный внедорожник. Если они его забрали, то что еще из его вещей могли испортить за это время? Не важно. Если надо, то он пойдет в Баг-Джамп пешком. Нужно всего-навсего все время идти вниз по дороге от озера, и пусть они сколько заблагорассудится шпионят за ним сквозь свое окно. Может быть, и внедорожник они уперли для того, чтобы разобраться в его примитивном механизме.

Выйдя на дорогу, Уокер испытал шок. В буквальном и переносном смысле этого слова. Стоило ему сделать шаг, как он ощутил легкий удар током. Пораженный, Уокер отпрянул, потом, решив попробовать еще раз, шагнул вперед. Теперь удар током был немного сильнее. Дорога, ведущая к близлежащему лесу — за этим невидимым барьером, — мучительно манила к себе. Уокер подпрыгнул, потом пригнулся — все было бесполезно. Он не мог пересечь границу, обозначенную невидимым электрическим полем.

Все повторилось, когда охваченный паникой Уокер попытался выбрать иное направление. На севере и на юге, справа или слева — стоило ему пройти сорок футов, как он получал все тот же отрезвляющий удар. Несмотря на утренний холод, он разделся, зашел в воду. Сначала шел, потом поплыл. Но, удалившись от берега на сорок футов, Маркус и в воде получил прежнее предупреждение. Непрерывное невидимое поле окружало его со всех сторон. Страх был настолько велик, что Уокер даже не подумал о том, что вода многократно увеличивает силу электрического поля. Но оказалось, что это не играет никакой роли. Вода не усиливала поражающий эффект странного электрического поля. Во всяком случае, удар, полученный Уокером, когда он стоял по горло в воде, был не сильнее тех, какие поразили его на берегу.