Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев

тем, кто говорил, что предки недоразвитые. Они просто мыслят иначе, и неизвестно еще, кто умнее…

Додумать мысль он не успел. Взвыла сигнализация – никаких тебе писков-визгов, а вполне полноценный вопль. Стало быть, массовый прорыв охраняемого периметра. А в следующий момент загремели выстрелы, рухнул головой вперед в костер один из охранников, и сразу же стало не до интеллигентских бредней. Рука привычно рванула из кобуры АПС, и Семен, подчиняясь вбитым на базе рефлексам, кувырком ушел в сторону. Как оказалось, вовремя. Краем глаза он увидел, как вздыбилась земля там, где он только что сидел. Судя по этому зрелищу, пуля была величиной с огурец, не меньше. А следом из кустов прыжком выбрался здоровенный детина с саблей, изогнутой так, что оружие больше напоминало колесо.

Наверное, он что-то кричал, и даже, судя по раззявленному, как ворота, рту очень громко, но Семен почему-то ничего не слышал. Он только видел перед собой кажущуюся неправдоподобно огромной тушу с занесенной над головой отточенной железякой и чувствовал, как медленно, словно во сне, поднимается пистолет.

Ду-дух, ду-дух, ду-дух! Короткая, на три патрона, очередь заставила голову нападающего буквально взорваться, и он медленно, будто в кино, начал падать вперед. Сабля вывалилась из разом обмякших пальцев, это Семен видел невероятно четко, словно под микроскопом. А потом туша ударилась о землю, и брызги того, что еще недавно было мозгами, полетели во все стороны. Семен ощутил на щеке липкие капли – и время словно бы от этого вдруг рывком вернулось к нормальному восприятию.

Нежные интеллигентские мозги от вида происходящего, усиленного первым в жизни собственноручно убиенным, словно бы отрешились от происходящего, но тело работало само, подчиняясь вбитым намертво рефлексам. Еще перекат – и огонь короткими, на два-три выстрела, очередями в остервенело лезущую из лесу толпу. Пули с сердечником из карбида вольфрама – такие на раз проткнут любую кирасу, а более серьезные доспехи здесь пока в ходу. И видно, что стреляет не зря – опрокинулся назад один противник, рухнул другой, с воем покатился, зажимая живот, третий… Рядом, громко матерясь, стрелял еще кто-то… А потом магазин как-то очень быстро опустел, и перезаряжать оружие времени уже не было. И рука сама, без участия сознания, опустилась на эфес тяжелой шпаги, оружия, которое положено было по роли в качестве бутафорского, но в умелых руках грозного и эффективного. А главное, патроны в нем не заканчиваются.

Первого оказавшегося рядом Семен встретил колющим в живот. Попал – тот взвыл, уронил саблю и сложился пополам, хватаясь окровавленными пальцами за клинок. Рывком освобождая шпагу, краем сознания Семен отметил, что пару этих самых пальцев он попросту отсек, но никаких эмоций не ощутил – не до того. Перепрыгнув через раненого, на него уже лез следующий противник, белобрысый и с рассеченной напополам правой ноздрей. Это отпечаталось в сознании, будто молотком вколотили. Семен успел блокировать его удар, крестовина сабли противно скрежетнула о гарду. Абсолютно неграмотно с точки зрения фехтования, но выбирать не приходилось. Дага в левой руке… Когда успел выхватить? Неважно. А важно то, что эта самая дага как в масло вошла в шею противника. Фонтаном брызнула кровь, пачкая руки и одежду. Мелочь, не стоящая внимания. Еще один… Да что им, медом намазано? Отвести оружие, с чувством припечатать ногой в пах, рубануть по спине. Клинок лишь звякнул о кирасу, зато удар ботинком в лицо заставил свежеиспеченного евнуха не только разогнуться, но и рухнуть в костер, откуда он с воплем вылетел и помчался прочь живым факелом. Все, не до него, из кустов носорогами валят новые противники, и надо их остановить…

Солидно и зло зарычал РПК, и длинная, на все сорок патронов очередь буквально смела врагов. Не так уж и много их было на самом-то деле. Оскаленные в совершенно нечеловеческой гримасе зубы лейтенанта, рывком меняющего магазин. С тихим, но отчетливо различимым шипением вылетел из кустов шар с искоркой фитиля. «Граната», словно бы выстрелило в мозгу, и, повинуясь инстинкту, Семен пинком, словно футбольный мяч, отправил так и не успевший коснуться земли гостинец обратно. Супероружие элитной пехоты унеслось в лес, оттуда кто-то истошно взвыл «Шайзе!», а потом рвануло. На удивление хорошо рвануло, местный порох, хотя и дымный, оказался куда мощнее, чем можно было ожидать. И тут за костром рвануло еще раз, видать, граната оказалась не единственной. Толчком спрессованного воздуха Семена сбило с ног, в грудь ударило так, что больно стало даже через очень кстати поддетый бронежилет, но сознания он не потерял. Зато для полноты ощущений отправил следом за отфутболенным гостинцем одну из своих гранат, благо на поясе висели. Лейтенант добавил свою. Два взрыва – и наступила тишина, оглушительная после грохота боя.

– Вот козлы! – с чувством, но при этом удивительно спокойно сказал лейтенант. – Вот козлы… – и добавил пару всем известных, но, увы, абсолютно непечатных слов, как нельзя более подходящих к ситуации. – Иевлев, Карпенко, бегом, проверить.

Один из его подчиненных нырнул в кусты, следом за ним, чуть отстав, второй. Семен огляделся – и еле удержался от того, чтобы выругаться, да куда забористее лейтенанта. И причина лежала буквально на поверхности – кроме этих двоих уцелели он сам и лейтенант. Все. Четверо из четырнадцати. Но главное, профессор. Сидит, лицо спокойное, умиротворенное. Даже кашу не рассыпал. А что неживой – так за это отвечает рана в половину груди. И топор, нанесший ее, так и торчит, пройдя насквозь и пришпилив профессора к стволу вековой сосны.

Этот суматошный, внезапный бой стоил им дорого. Даже дороже, чем можно было представить. Но это выяснилось потом, а сейчас лейтенант, матерясь сквозь зубы, перетягивал бинтом рассеченный осколком бок, Семен ему помогал, хотя самого мутило и от вида крови, и от запаха. Если учесть, что кишечник человека располагается в большей части туловища, неудивительно, что война пахнет не только кровью, но и дерьмом. А Семен – и это сейчас вылезло – самый что ни на есть гражданский шпак, который раньше не то что не убивал никого, а даже как убивают другие, видел разве что в кино. И если в бою адреналин вкупе с инстинктом самосохранения оказались весьма к месту, не позволив впасть в панику, то сейчас, когда они ушли, наступил отходняк. Но ничего, сумел удержать содержимое желудка и помочь раненому, благо ничего страшного там не наблюдалось. Так, рассекло кожу и мясо, даже до ребер не достало. Все же местные гранаты горазды были громко хлопать, но по убойной силе стандартам