Гувернантка для капризного принца - Константин Фрес

своей сестрой. — Что они с тобой сделали?! Они тебя побили?!

«Эвита, — подумала девушка, — теперь меня зовут Эвита. Надо бы привыкнуть к этому имени. По крайней мере, до тех пор, пока не придумаю, как мне выбраться отсюда…»

— Ничего, милая, ничего, — руки девушки дрожали, но она упрямо сцепила зубы, чтоб не разрыдаться и не напугать девочку — Так, поругались немножко… и пальцем не тронули, правда.

— Лютокоролева была здесь, — тревожным шепотом произнесла девочка.

Маленький белокурый и синеглазый ангелочек; как у этого принца-поганца язык повернулся сказать, что она будет уголь таскать?! — Она залезла в твои сундуки и вытащила все твои украшения. И шубку забрала, и красивое платье.

Память Эвиты услужливо подкинула картинку — дорожные сундуки, полные шелков и бархата. Герцог Флорес собрал дочери в путь все самое необходимое и простое, ноу нее не было простых и невзрачных вещей.

Все красивые и дорогие, наряды богатые, расшитые золотом.

Королева выгребла все.

«Словно воровка какая-то дешевая», — неприязненно подумала Эвита, рассматривая раскиданную одежду.

Осталась пара платьев, самых непритязательных, самых простых.

«Ну, хоть трусы мне оставила, старая ворона. И на том спасибо»

Глава 3. Как в совершенстве овладеть языком за один урок

Утром Эвита поднялась очень рано.

Да, кажется, она и не спала. Дремала рваными урывками, выныривая из сна, просыпаясь от каждого шороха.

Задолго до рассвета поднялась, умыла лицо ледяной водой, найденной в кувшине для умывания.

Взяла щетку для волос, подошла к зеркалу, и… застыла, изумленная.

— Качественно удалил авитаминоз, — пробормотала она, рассматривая незнакомое отражение. — Теперь, стало быть, я такая.

Эвита Флорес, покинувшая свое тело, конечно, сделала это очень опрометчиво.

Такие тела на дороге не валяются!

Дочь герцога была не только красива, хороша собой, но и ухожена до самых кончиков пальцев.

Да и кончики пальцев тоже были отполированы и натерты ароматическими маслами и кремами до розовой, почти зефирной, мягкости!

У девушки было нежное, очень красивое лицо, миндалевидные глаза светло-зеленого цвета, и золотые роскошные волосы, огненной рекой льющиеся по плечам.

Прекрасная фигура, стройные ноги, гладкая кожа — не удивительно, что этот хам, принц, соблазнился!

Когда сквозь тонкую сорочку на тебя смотрят два острых соска на ослепительно-роскошной груди, как не кинуться на них?

— Как на амбразуру, закрывая своей грудью, — пробормотала девушка. — Эвита, теперь меня Эвитой зовут… Да, Эвита, ты круглая дура! Принц принцем, он, конечно, козел, но из-за него отказываться от такой роскошной задницы? А сможешь ли ты в новой жизни отрастить такую? Вопрос!

'Наскоро расчесав волосы и прибрав их в узел на затылке, Эвита поспешилаизбавиться от разодранной рубашки и одеться.

Но легко сказать — одеться…

Королева, свирепствуя, утащила все. А то, что оставила, испортила.

— Какая же завистливая старая мерзавка! — багровея от злости, шипела Эвита, рассматривая порванную одежду. — Даже в трусах порылась! Нет, серьезно?! Она хочет нацепить мои парадные панталоны с рюшками на свою усохшую старую задницу?! Своих, что ли, нет? Бедная?

Пришлось выкручиваться и надевать то, что более-менее уцелело.

У жемчужно-серого скромного бархатного платья старая мерзавка, кажется, отпорола кружевной воротник и срезала жемчужные бусины, украшающие лиф. Но в целом, платье было целым — его Эвита и надела.

И к моменту, когда пришел принц, она была совершенно готова.

Даже успела одеть сестренку — благо, старая королева не догадалась порыться в детских вещах, хотя там тоже было немало драгоценностей.

Принца Эвита встретила, покорно сложив ручки на животе и опустив голову.

Но принц ее скромностью остался недоволен.

Он ворвался в ее комнату, стремительный, грозный и шумный.

Его одежда казалась чем-то вроде черных кожаных доспехов, и маленькая сестренка, оробев, спряталась за спину Эвиты и изготовилась зареветь.

— Это что еще такое!

Лицо принца исказилось от отвращения, кода он смотрел на серое платье Эвиты, кое-где даже аккуратно заштопанное. Старуха-королева славно потрудилась, вырывая жемчуг с ткани. Кое-де даже поработала ножницами.

— Выглядишь, как бедная родственница! Нет хуже — как нищенка! Я, кажется, ясно выразился: рядом со мной должна быть самая роскошная женщина, а не унылая голодная церковная мышь-праведница, завернутая в паутину!

— Вам следовало сказать это немного раньше, — смиренно, не поднимая глаз, произнесла Эвита, — и не мне, а королеве-матери. Она испортила мне всю одежду.

Принц промолчал.

Только засопел, агрессивно и шумно, и упрямо и гневно задрал подбородок.

— Выйти с этим чучелом к людям?! — выпалил он. — Ни за что!

— Эвита не чучело! — храбро выступив вперед. выкрикнула малышка, и принц свысока глянул на нее.

— А юная герцогиня что тут делает? — холодно осведомился он, свысока, сквозь полуопущенные ресницы глядя на девочку — Разве вам не сказали, что юные девушки обязаны учиться с ранних лет? И даже отъезд из отчего дома не повод отлынивать от занятий?

Малышка замерла, раскрыв рот.

Кажется, она даже испугаться забыла, залюбовавшись красивым и грозным лицом принца. И то, что он обращался к ней, как к взрослой девушке, здорово ей польстило.

«Вот же засранец! — изумленно ахнула Эвита. — До чего хитер! Просто звериное чутье, знает как и чем можно поразить любую женщину, сколько б лет той ни было.

— У меня нет ни класса, ни письменных принадлежностей! — храбро выкрикнула девчонка, выступив из-за спины сестры

«Как мотылек на свет, — отметила про себя Эвита. — А ведь он ничего не делает.

Просто стоит… такой грозный, такой красивый и сильный… вот же гадь.

— Я уступлю вам свои, — невероятно сдержанно и вежливо произнес принц, чуть склонив голову — Сегодня у меня должен был состояться первый урок по лиданийскому языку, но, кажется, его придется отменить. Эй, там! Займитесь юной герцогиней! И велите явиться сюда распорядителю двора, черт его дери!

— Не ругайтесь, — строго произнесла девочка, указав на принца пальчиком. — Это неприлично. Во-первых, при дамах приличные молодые люди не ругаются. А во-вторых, сквернословящим после смерти демоны сдирают кожу с языка и заставляют произнести все те бранные слова, которыми сквернословящий оскорбил свои уста при жизни. А могут и совсем отрезать. За плохие деяния.

— Вот как, — брови принца удивленно взлетели вверх.

— Такой большой, — сурово, осуждающе произнесла девочка. — Вам пора бы знать это.

— Я это учту, — принц снова вежливо поклонился. — Благодарю. Но, боюсь, демонов ждет разочарование. Так просто свой язык я им не отдам. А если немного постараться и как следует намылить им загривки, они и сами освоят несколько бранных слов. Ну, уведите же герцогиню, черт вас… поскорее, я хотел сказать. У меня дело к ее сестре.

Доброго дня, юная герцогиня!

Он снова почтительно поклонился, и маленькая девчонка в окружении слуг