Разлученные - Виктория Цветкова

отпрянула от культи, и сама направилась к выходу.

Старый лакей, служивший у Марсо лет тридцать, вытирая стариковские слёзы, распахнул перед ней дверь.

— Прощайте, дядюшка Лур. Светлого дня!

— Благослови вас Шандор, молодая госпожа!

Спускаясь по ступеням крыльца, Рена повернулась к жениху, который нагнал ее.

— Вам всё равно, что я не хочу выходить за вас замуж?

Граф ничем не показал, что сердится, разве что челюсть сжалось чуть сильнее. Он кривовато улыбнулся.

— Я человек снисходительный. До определенной степени. Молодым девушкам свойственно вбивать в хорошенькую головку разные глупости. Уверяю, завтра в этот же час, вы будете смеяться над своими опасениями. Это так же верно, как и то, что ни один мальчишка не составит достойную конкуренцию опытному мужчине. Вы будете довольны, что вышли именно за меня.

Глаза Рены яростно сверкнули под фатой.

— Неужели вы верите в это? Вы неприятны мне, могут ли чувства измениться?

— Поверьте, могут. Вполне вероятно, что это случится уже завтра, — произнес он, подсаживая Рену в экипаж, принадлежащий его будущему тестю. Уселся рядом. На сидении напротив в просторном салоне поместились супруги Марсо. Устраиваясь поудобнее, мачеха наклонилась к Рене и прошипела на ухо:

— Ты что задумала, негодная? Зачем сапоги под платье надела?

5

На вопрос мачехи Рена лишь пожала плечами. Поднимать шум по поводу странной обуви под подвенечным платьем Селезия явно не желала, что вполне устраивало девушку. Чтобы не вызвать неудобных вопросов жениха, лейре пришлось замаскировать подозрение во взгляде, который сверлил сидящую напротив падчерицу.

Карета тронулась. За окном замелькали знакомые до мельчайших деталей особняки на их улице, Рена мысленно прощалась и с ними. Но вот уже дом родителей ее подруги Омели, которая вышла замуж месяц назад и уехала в столицу, а за ним перекресток. Их неуклюжая карета свернула к выезду из города, и вскоре потянулись крестьянские фермы, сады, поля. Неуютное молчание, воцарившееся в салоне, вполне устраивало невесту, которая чувствовала себя самой несчастной девушкой на Андоре.

Храм Теи располагался в десяти минутах езды от города в небольшой рощице. Серебристые ильмы росли здесь так густо, что их кроны смыкались. Под их зеленоватой сумрачной сенью, легкое, сплошь заплетенное плющом здание храма с высокими арками окон оставалось почти незаметным.

Экипаж остановился поодаль. Граф снова предложил руку невесте, но Рена упрямо проигнорировала ее и выбралась сама. Под ногами зашуршала прошлогодняя листва. Девушка посмотрела на переплетение тонких ветвей в вышине. Первый месяц осени, но деревья еще и не думают желтеть и терять листву. Появление людей не обеспокоило обитателей заповедной рощи, птицы не прервали перекличку, а несколько изящных ланей с пушистыми хвостиками без страха лакомились цветами с клумбы под окнами храма.

Путь по росистой траве к гостеприимно распахнутым дверям в стрельчатой нише не занял много времени. На пороге их встретил седобородый жрец. Глядя на сурового с виду старика, Ирена оробела, только сейчас она поняла, что ей предстоит сделать. Вот-вот настанет миг, когда нужно будет действовать, а у нее ноги подкашиваются, и язык липнет к небу.

— Светлого дня, дети мои, проходите и преклоните колени перед луноликой супругой Шандора-Солнца.

Их провели в отделанное мрамором, светлое помещение, где на стене перед небольшим бассейном с плавающими листьями кувшинок и яркими рыбками был изображен лик богини, раскинувшей руки, словно для объятий. Жених и родители не собирались просить благословения у образа богини, лишь смущенно и недовольно топтались в ожидании обряда. Рена, глядя на строгое, прекрасное лицо Теи, мысленно горячо взмолилась о помощи, чтобы Лия все-таки известила Яна, а тот успел к храму вовремя. А чтобы любимый успел, нужно тянуть как можно дольше.

Через четверть часа прошла в напряженной тишине, и вот старушка-жрица распахнула арочные стеклянные двери во внутренний садик. Там у поросшего зеленым мхом и украшенного белыми цветами «невестиной радости» алтаря состоится венчание. Все уже готово. Жених протянул Рене руку, на этот раз здоровую, но невеста вдруг бросилась к жрице и отчаянно уцепилась за край ее белоснежного одеяния.

— Матушка, позвольте мне побыть немного одной! Я хочу помолиться богине, чтобы благословила.

В бесцветных старческих глазах ей почудилось сочувствие.

— Ты что делаешь, беспутная? — зашипела ей на ухо мачеха. Чувствуя подвох, она не отставала от Рены ни на шаг.

Лейра потянула падчерицу за руку, пытаясь оттащить от служительницы, но девушка даже не обернулась к ней, умоляюще глядя на старушку.

— Доброе это дело. Не отговаривай дочку, матушка, — спокойно, с полуулыбкой обернулась жрица к Селезии. — Обратиться к луноликой перед свадьбой — первое дело. Чтобы дала любовь да лад будущей семье. Пойдем, красавица, отведу тебя в девичью комнатку.

Граф Понт-Аруа нахмурился, недовольный задержкой, но не протестовал.

— Я с ней пойду! — объявила лейра. В решимости не допустить никаких глупостей она последовала за Реной узким коридором вглубь храма. Несмотря на возражения старушки, что только девицы могут находиться в этом месте, лейра Селезия все-таки вошла. Жрица оставила их и закрыла дверь снаружи на ключ, как предписывал устав храма.

Стоя посреди небольшой светлой комнаты, Рена оглядывала нехитрое убранство — деревянные скамьи вдоль побеленных стен. Изображение Теи помещалось против большого, с двумя створками, окна, выходящего на рощу. За стеклом дрожали на ветру гибкие зеленые побеги плюща.

— Молись, быстрее, да идем! Жених ждет… — лейра тяжело опустилась на лавку, раздраженно разглядывая падчерицу.

— Подождет, — равнодушно бросила Рена, поворачиваясь к образу богини. Руки Теи на этом изображении сжимали букет белоснежных цветов, лицо не было строгим, губы лукаво изогнулись.

— Вот, бессовестная! Я ей аристократа нашла, а она его сиятельство ждать заставляет! — продолжала гнуть свое мачеха.

Рена не отвечала, отбросив раздражение, она мысленно обратилась к богине с горячей мольбой.

«Помоги мне, Светлая дева! Поторопи Яна! Милый, лети ко мне быстрей!»

Веточка плюща ударила в стекло.

— Ну все, Ирена! Сколько ни жди, а сын герцога не придет тебя спасать. Идем! Стерпится — слюбится! Уж я-то это хорошо знаю!

Селезия поднялась, расправила складки шелка на платье и неторопливо направилась к дверям, уверенная, что падчерица последует за ней. В комнате вдруг стемнело, словно снаружи кто-то заслонил белый свет.

Взявшись за ручку двери лейра нетерпеливо обернулась.

— Ирена, я кому сказа…

И тут оконные стекла не выдержали бурного натиска плюща, чьи гибкие лозы тут же проникли в комнату. Стекло зазвенело рассыпаясь на тысячи осколков, в комнату ворвалась свежесть осеннего утра.

— Что это? — закричала Селезия. Она с ужасом наблюдала, как гибкие ростки, удлиняясь и выпуская все новые и новые свежие листья, отталкиваются от пола