Храм демонов - Уоррен Фейхи

Нелл захватила аудиторию. Наконец она смогла сделать вдох. Вскочившие слушатели уселись на свои места.

– Речь потребовала таких способностей, как понимание, общение и осуществление идей, и в то же самое время создала условия для отбора этих способностей из поколения в поколение. Не то имело значение, что древний гений, придумавший первое слово, был наделен самыми прекрасными голосовыми связками, и не то, что его головной мозг отличался специализацией для полного освоения речи. Изобретение речи сулило преимущества тем, кто ею владел. Именно они могли передать эти генетические задатки своим потомкам. В этом смысле люди сами себя создали. Их собственные идеи повлияли на их эволюцию.

Нелл вывела на экран кадр, на котором крупным планом был заснят гиббон, ухватившийся за ветку дерева.

– Когда далекие предки человека, раскачиваясь на деревьях, додумались до того, что руки можно использовать иначе, и начали изготавливать орудия труда, эта идея тоже стала адаптивной силой. Без речи такой креативный прорыв не мог бы передаваться потомству слишком долго, дабы возыметь эволюционный эффект. А вот при наличии речи – этой, можно сказать, ДНК идей – цивилизация изготовителей орудий труда могла переноситься из поколения в поколение долгое время, на протяжении которого происходила селекция в плане наилучшего расположения противостоящих больших пальцев, координации движений глаз и рук, геометрического мышления и целой уймы прочих приспособительных способностей.

Нелл показала слушателям целую серию первобытных каменных топоров, которые, по большому счету, были очень похожи один на другой.

– Этот каменный инструмент изготавливался Homo erectus[5]на протяжении почти полутора миллионов лет без особых вариаций. Однако руки и головной мозг, участвовавшие в создании этих орудий, за это время, скорее всего, изменялись и приспосабливались к насущной задаче вместе с обучением этому ремеслу. Точно так же, как в наши дни поступали Эдисон, Эйнштейн, Форд и Гейтс, один человек давным-давно сымпровизировал – а каждое нововведение могло быть передано с помощью речи, и наши приспособительные способности со временем менялись и оказывали влияние на умения. – Нелл вывела на экран снимки с изображением целой коллекции каменных ножей, наконечников копий и прочих орудий и украшений, изготовленных Homo sapiens[6]. – К тому времени, когда появились мы, произошел настоящий взрыв креативности и биологических адаптаций.

Нелл показала снимки скайдайверов, астронавтов в открытом космосе, балерин, пловцов-олимпийцев.

– В наших руках, губах, разуме, в наших лицах и ступнях мы узнаем изменения, удовлетворяющие нуждам духовного, творческого, пытливого и разумного существа, каковыми являемся мы все. Однако в эволюции человека есть нечто уникальное – нечто такое, что превратило наши тела в столь специализированные сосуды для человеческого духа. В отличие от всех иных животных, мы ходим по снегу на лыжах, совершаем скольжение по воздуху, плаваем в воде и ходим в открытом космосе. Что-то подсказывает нам, что наше происхождение не могло попросту стать результатом воздействия чисто механических или физических сил на произвольно мутирующую последовательность нуклеотидных оснований в наших генах. Наша эволюция носит фундаментально интеллектуальное происхождение, выраженное и пронесенное через тысячелетия, утверждаю я, через посредство языка, речи. Речь завершила уникальную обратную связь между нашим разумом и телом, и со временем эта связь ускорилась и дала направление нашей адаптации. Интуиция вдохновила креационистов, утверждающих, что человек должен особым образом отличаться от всех иных живых существ и что должен существовать разумный план нашего создания. Креационисты не ошибаются. Чисто физические теории эволюции слепы в плане эмпирически очевидной истины: мы являемся продуктом сознательного творения почти во всем, что отличает нас от других живых существ. Но создатель, которого мы ищем с незапамятных времен, – это мы сами.

Публика в зале разбушевалась, словно волны в шторм. Нелл, не обращая внимания на шум, вывела на экран фотографию знаменитого биолога Ричарда Докинза[7], что вызвало в зале смех, крики, улюлюканье, ругательства.

– Выдающийся биолог-эволюционист Ричард Докинз подытожил мою гипотезу своей теорией «мемов». Суть его генетической метафоры состоит в том, что идеи – или, иначе говоря, «мемы», селекционируются тем же путем, каким отбираются мутации, и это приводит к эволюции человеческих цивилизаций. Хорошие идеи выживают вместе с их носителями. Плохие исчезают, унося с собой своих носителей. Я же предполагаю, что не только идеи избирательно относятся к людям, своим носителям, как утверждает Докинз, но что успешные идеи на протяжении времени биологически изменяют своих носителей и это приводит к как бы чудесному сотворению людей и хендроподов – существ, наилучшим образом подходящих для осуществления этих идей.

Нелл показала публике другую фотографию. На ней был изображен мужчина с косматыми бровями, в очках с толстой оправой и взлохмаченными волосами.

– Якоб Броновский[8]в своей хрестоматийной книге «Возвышение человека» утверждал, что первым шагом в возвышении человека была «биологическая революция», во время которой наши предки одомашнили живую природу. Броновский пишет о том, что пшеница была создана людьми, отбиравшими самые крупные семена трав поблизости от своих поселений. Затем они стали высаживать эти семена, а потом в результате перекрестного опыления развился суперпродуктивный гибрид. Высокие урожаи, собираемые с этого гибрида, дали нашим предкам возможность основывать земледельческие сообщества, обитавшие на одном и том же месте. В то же время люди занимались селекцией других видов, и со временем эти виды превратились в полезные растения, кур, собак и крупный рогатый скот.

Нелл показала несколько изображений животных и овощей, «одомашненных» человеком.

– Никто не станет утверждать, что пшеница, свиньи и кукуруза и прочие полезные растения и животные эволюционировали естественным путем. Но сегодня я осмелюсь утверждать, что наблюдения Броновского относятся также и к людям. К тем изменениям, которые с ними произошли за миллионы лет. Точно так же, как мы одомашнили лошадей, свиней и горох на основе созданных нами критериев, мы «одомашнили» и самих себя. И занимались мы этим одомашниванием самих себя гораздо больше, чем любой другой вид.