Королевское предложение - Паола Маршалл

Джорджина, которая ставила сэра Гарта невысоко, хотела, было возразить, но вспомнила разговор с Джесмондом Фицроем и решила промолчать, лишь неопределенно улыбнулась.

– Значит, решено. Не могу же я постоянно называть вас миссис Херрон, это так скучно.

– Зато верно, – не удержалась Джорджи.

– О, Гарт, ты очень кстати приехал! Теперь в Нетертоне будет двое привлекательных холостяков!

– А кто второй? – со смехом спросил Гарт. – У меня, оказывается, есть соперник.

Джорджи прикусила губу, чтобы не высказать свое мнение, что он и мистер Фицрой – одинаково несносные. А Каро взахлеб начала рассказывать брату о новом владельце Джесмонд-хауза.

– Он что, богат? – небрежно спросил сэр Гарт.

– Говорят, да, – ответила Каро. – Он приглашен к нам сегодня на ужин, так что все узнаешь сам. Во всяком случае, у него наследство мисс Джесмонд, думаю – немалое.

Сэр Гарт вздернул темные брови, и сразу напомнил Джорджи злодея из готического романа миссис Радклиф,[3] такое же смуглое лицо с ястребиным носом, обрамленное темными блестящими волосами.

– Кто знает, – загадочно протянул он. – Старая леди к концу жизни слегка тронулась умом, распродала все земли, чтобы вложить деньги в пустые бумаги. Если ты наметила его для себя, Каро, то сначала постарайся разузнать, толст ли его кошелек. Еще один неудачный брак – прошу прощения, дорогая сестричка Джорджи, – это было бы слишком.

Каро натянуто улыбнулась.

– Спешишь, братец, мы с ним даже не виделись, а ты прочишь его мне в мужья!

– Твои интересы на первом месте, дорогая Каро. Мир жесток, надо знать ходы и выходы. Не все то золото, что блестит.

Джорджи подумалось, что сэр Гарт знает, о чем говорит. Интересно, он решил немного пожить за счет сестры или занять у нее денег? Без крайней необходимости он вряд ли приехал бы в Нетертон.

Джорджи сидела в гостиной, рассматривая альбом «Красоты Британии» в ожидании мистера Фицроя.

Вошла Каро и, вместо того чтобы направиться к своей софе, сделала пируэт посередине комнаты, взмахнула веером и застыла, кокетливо глядя поверх него.

– Ну, как я выгляжу, Джорджи?

Глядя на невестку, Джорджи не могла не признать, что возраст нисколько не сказался на прелести ее золотых волос, голубых глаз и персиковой кожи. Каро была в светло-голубом платье, расшитом крохотными незабудками. Ее белокурые локоны поддерживала лента синего цвета с шелковыми цветочками. Из-под платья выглядывали изящные белые туфельки. Три года, проведенные в праздности, сохранили ее красоту. Каро слегка пополнела, но стала от этого еще соблазнительнее.

Джорджи почувствовала себя неуклюжей и некрасивой в своем зеленом платье, показавшемся ей вдруг блеклым и скучным.

Однако сэр Гарт, войдя в гостиную, приблизился к ней, словно она являла собой олицетворение красоты.

– Когда я видел вас в последний раз, вы были неприметной маленькой сестренкой, но время сотворило истинное чудо преображения.

Джорджи отложила в сторону книгу, не зная, что ответить. Но тут доложили о прибытии мистера Джесмонда Фицроя.

При взгляде на него улетучилась надежда, что память обманывает ее, преувеличивая его обаяние. Теперь оно даже усиливалось непринужденностью, с какой он носил дорогой, но без излишнего щегольства, костюм.

Джорджи услышала порывистый вздох Каро, когда он склонился к ее руке. Сэр Гарт, искушенный в светской жизни, вставил в глаз монокль и негромко сказал:

– Когда я услышал вашу фамилию, мне показалось, что мы встречались в Лондоне, но теперь вижу, что ошибся.

– О, я не принадлежу к высшему обществу.

Каро спохватилась:

– Я полагаю, мистер Фицрой, вы уже встречались с моей золовкой миссис Чарлз Херрон.

Она подтолкнула Джорджи вперед, и Джесс оказался лицом к лицу с девчонкой в бриджах, которой читал нотацию на поляне. На сей раз она была в простом зеленом платье. Непослушные рыжеватые волосы спрятаны под широкой черной лентой, а небольшое декольте убеждало, что перед ним молодая женщина лет двадцати с хвостиком, а не юная девушка. Лишь взгляд зеленых глаз был прежним – вызывающим и настороженным.

Каро Памфрет пояснила, что миссис Херрон, как и она сама, вдова, они живут вместе ради компании, иначе обеим было бы слишком одиноко.

– Она возится с моими милыми двойняшками и умеет держать их в руках, в отличие от меня, – со вздохом произнесла Каро, будто речь шла о няньке.

Все устроились поудобнее, и разговор зашел о Нетертоне и покойной мисс Джесмонд.

– Я так любила дорогую старую леди, – Каро лицемерно вздохнула, потому что они терпеть не могли друг друга. Не она, а Джорджи забегала в Джесмонд-хауз до своего замужества и, вернувшись в Нетертон после смерти мужа, скрашивала дни одинокой старушки дружеским участием, пока ту не призвала смерть. – Можете себе представить, как я рада увидеть наконец племянника той, которую так любила, – она улыбнулась. – Джорджи ее немного знала. – Каро вздохнула. – А ведь мы и не думали, что у нее окажется наследник.

– И я не думал. – Джессу было приятно восхищение, с каким смотрела на него эта прелестная женщина. – Прошло так много лет после моего последнего приезда к тете.

Джорджи молчала, чувствуя обиду, что Джесс все больше увлекается Каро. Нет, он ничуть ее не интересует, но в небольшом городке им придется часто встречаться, так что оставаться с ним в ссоре не годится, обязательно пойдут сплетни.

Поэтому незадолго до того, как дворецкий объявил, что кушать подано, она спросила:

– Вы уже побывали в городе, мистер Фицрой?

– Да, сегодня утром. Ездил в банк и к поверенному мисс Джесмонд. Перепиской всех дел не уладишь. Меня приятно удивило, что этот городок красив и полон жизни. Здесь есть даже залы для ассамблей. Кажется, их не было двадцать лет назад.

– Они были построены пятнадцать лет назад. Мой отец и мистер Боулби создали комитет, под руководством которого привели в порядок дороги и разбили общественный сад, а в конце главной улицы устроили небольшой дендрарий. Отец, как и ваша тетушка, увлекался садоводством. Они часто дарили цветы и саженцы для сада и дендрария.

Джесс отметил про себя, что Джоржи назвала мисс Джесмонд его тетушкой и подчеркнула – то есть, скорее, напомнила ему, – что та не была домоседкой, любила природу. Надо непременно восстановить парк вокруг Джесмонд-хауза в знак уважения к тете. И он сказал об этом Джорджи.

Ее лицо просияло.

– Как она обрадовалась бы, если бы услышала! Она боялась, что после ее смерти парк останется в запустении.

Каро зевала в кулачок, слушая пустой, по ее мнению, разговор. Цветы и прочие растения были только предметом любования, когда слуги расставляли их в горшках и вазах вокруг дома. Но это случалось редко.