Честно говоря - Ирина Витальевна Понаровская

никакой работы, но при этом, когда надо, могу такууую королеву дать… Потому что это мне просто дано.

Я вкалываю как папа Карло. Тружусь над всем и в том числе над отношениями в семье своего сына. У меня непростая невестка, но я ее обожаю. Потому что не люблю ничего такое простенькое, лежащее, которое умерло и смотрит. Ценю все живое, конкретное, бьющее ключом. А она как раз конкретная, со своими устоями в жизни. Никогда в жизни не позволю себе переставить в этой квартире, которую я им подарила, даже чашку на кухне. Потому что она у них стоит именно здесь и это зачем-то нужно. У меня свой порядок, у тебя свой. Я подстроюсь, потому что это твоя кухня, это ты здесь хозяйка. Всегда могу понять людей, если только они не конченые мерзавцы. В принципе, любого человека я способна понять.

Часть 2. О верных друзьях и о возможности дружбы в шоу-бизнесе. Кто есть кто

Наверняка друзья очень ценят ваше умение дружить, так ведь? У вас их много, преданные?

Могло бы быть и больше, если бы некоторые люди не имели привычку расслабляться до такой степени, что садятся на шею и начинают молотить пяточками, а там сердечко… У меня буквально три человека в жизни, от которых мне пришлось вот это прочувствовать. Я не беру мужчин, любовные истории – это совсем другое дело. Я именно о дружбе, не важно, с мужчиной или с женщиной. Считается, что нет дружбы с мужчиной, а она есть, и я тому свидетель. У меня претензий обычно ни к кому нет, поначалу лишь пытаюсь объяснить, что со мной так не надо. Когда об тебя начинают ноги вытирать, проще всего взять и послать, но я умею дать шанс, ведь из-за чего-то я с человеком сошлась, значит, есть и хорошее. Я говорю сейчас о длительных отношениях, на десятилетия, о настоящем общении, а не год-два-три – и разбежались.

По большому счету у меня сейчас есть только одна подруга, Эля. Ей 72 года, а дружим мы уже 45 лет. Теперь уже и ее дочь, которой 47 лет, тоже можно считать моим другом. Это именно друг, а не подруга, слово «подруга» звучит как-то несерьезно. Эля удивительная женщина! Она прекрасно понимает, как со мной непросто дружить. Не потому, что я плохой друг, а по причине моей неуловимости – сегодня я здесь, а завтра там, всю жизнь на гастролях. Но с другой-то стороны, со мной очень легко дружить, я очень верный человек, не изменяю. И в беде не брошу: сама упаду, но буду ползти рядом, вместе. Вот так мы с ней всю жизнь дружим, при этом она живет в Петербурге, а я очень часто в Москве. Прошлое пандемийное лето и осень мы провели с ней вместе. Она забрала меня к себе на дачу в Комарово, и все это время я ее спасала, а она меня.

Я в тот момент не знала, куда себя деть, потому что один за другим рушились все мои планы. Вроде я только-только вернулась на сцену, и практически сразу же все закрыли на карантин. Хорошо еще, что успела провести сольный концерт, чтобы напомнить о себе той, старенькой, потому что следующий концерт уже будет, где я новенькая. Очень удручала еще и невозможность общения с детьми – сыном и невесткой – и внуками, что для меня невыносимо.

А у подруги свои проблемы, вот мы с ней друг друга и утешали. Когда я к ней приехала на дачу, она просто расплакалась, сказала: «Какое счастье! Живи у меня, прошу тебя». Отдала мне свой маленький домик, теперь считаюсь его жителем. Вот сейчас как только приеду в Петербург, сразу же махану к ним туда. Эля фантастический модельер, у нее свое персональное ателье, и я все шью у нее уже очень много лет – буквально с первых дней своей карьеры и по сегодняшний день. У нее вещи удивительного вкуса и качества, их можно носить даже наизнанку. Когда надеваю деловые костюмы от нее, все считают, что это Armani. Даже в Ницце меня останавливали люди и спрашивали, где можно купить такие наряды. Кстати, фурор тогда производила и моя стрижка, все хотели такую же и интересовались именем мастера – а это был Сережа Зверев.

Я знаю, что бы ни случилось, ни я Элю, ни она меня никогда не бросим. Потому что мы проверены столькими годами, столькими ситуациями. У нее последние несколько лет выдались не очень счастливыми, а у меня как раз родилась внучка, и я вынуждена была уехать к детям в Москву на два года. Аня, невестка моя, пошла работать. Она уже не могла дома сидеть – маленькому только три года исполнилось, еще даже вздохнуть не успела, а родилась еще и дочка. Я сразу же приехала и сказала ей, чтобы шла работать, иначе крыша сдвинется. Старшего ребенка отдали в садик, а с маленькой стала сидеть я. Вот так и получилось, что эти два года жила в Москве. А у подруги как раз в это время серьезно заболел муж, еле-еле ей удалось определить его в хорошую больницу, но для нее это была трагедия. И когда я приехала к ней жить, она сказала, что я единственный человек, который сейчас может ей помочь. Чтобы поддерживать Элю даже на расстоянии, звонила ей из столицы каждые два часа. Если она не писала мне «спокойной ночи!», заставляла ее в пять утра взять трубку и сказать, все ли у нее в порядке. Вот что такое для меня дружба.

Всю пандемию мы с Элей и ее дочерью прошли вместе, под крышей одного дома, и вместе же переболели ковидом. Я от них и заразилась, а потом держала ситуацию под контролем благодаря силе воли. Они очень испугались, а я сказала: «Так, никакого испуга! Это всего лишь грипп. Ты лежишь, а ты встаешь! Нет температуры, пошла гулять на улицу, дышать воздухом». Я их держала в тонусе и в результате даже не поняла, что и сама переболела. Догадалась, что заражена, только когда уже через какое-то время сдала анализ и обнаружили антитела. Я обошлась потерей обоняния, побывала такой пластиковой тетенькой, которая не чувствовала никаких запахов. Серьезно, было такое ощущение, будто из пластика сделана. Но это счастье, что так все обошлось: только один вечер температура поднялась до 37,2. Я была на ногах каждый день, гуляла,