Дерзкий любовник - Элизабет Лоуэлл

Открыв глаза, она поняла, что незнакомец наблюдает за ней. Напряженность, всего минуту назад такая сильная, сейчас исчезла, сменившись почти ощутимой нежностью.

– Он умер, верно? Тот человек, которого не терпелось заменить красавчику?

– Да. Месяц назад.

Незнакомец поднял руку, но тут же опустил, так и не дотронувшись до Рибы.

– Первые недели самые ужасные, – просто пояснил он.

– Надеюсь, – прошептала в ответ Риба. – Я больше не могу так жить, когда каждый нерв обнажен. Меня словно вывернули наружу.

– Вы по-прежнему боретесь с этим. Когда перестанете сопротивляться, начнется исцеление.

– Вчера я сказала бы: никогда! Но сегодня, когда вы показали мне скалу такую же древнюю, как время…

Риба порывисто коснулась кончиками пальцев щеки незнакомца и легко провела сверху вниз.

– Спасибо.

Быстро повернувшись, она зашагала к машине. Один раз Риба все же оглянулась, сообразив, что по-прежнему держит его фляжку. Но сзади уже никого не было. Он исчез так же незаметно, как и появился. Не будь в руке фляжки, она могла бы подумать, что все это ей приснилось.

Однако всякие сомнения относительно реальности незнакомца рассеяло присутствие Тодда, успевшего добраться до дюн. Он не вмешивался в разговоры и съемку, зато постоянно маячил на горизонте, словно грозовое облако в поисках места, куда бы пролиться дождем. Риба старалась держаться от него подальше. И когда ей удалось в третий раз ловко и незаметно избежать общества Тодда, явно стремившегося застать ее одну, Риба припомнила слова незнакомца: «На открытой местности не так-то легко застать человека врасплох».

Риба терпеливо ждала, пока фотограф вновь и вновь переставляла последние вещи из Зеленого Комплекта на краю дюны. Заходящее солнце отбрасывало на землю длинные причудливые тени, подчеркивающие извилистые узоры, образованные непрерывно изменяющим форму песком.

Обработанные камни и кристаллы в жильной породе сверкали на темно-коричневой почве, переливались всеми возможными оттенками зелени. Изумруды, цавориты, хризолиты и диопсид, корунд и топазы, бриллианты и даже потрясающая кристаллическая друза бразильского турмалина, придающая новое значение слову «зеленый».

Риба невольно улыбнулась, в который раз оглядывая турмалин. Это по крайней мере единственное, что время не сможет у нее отнять, единственное, что осталось от ее детства, – право на владение половиной Чайна Куин, заброшенной турмалиновой шахты в районе Пала округа Сан-Диего.

Шахта досталась ей от ее прапрабабки. В завещании говорилось, что она должна переходить к старшей дочери в роду, в день ее двадцатишестилетия. И все шло своим чередом, пока в семье не родились девочки-близняшки, одна из которых стала впоследствии матерью Рибы. Роды случились прямо на заднем сиденье автомобиля, и к тому времени, когда бабку Рибы с новорожденными доставили в больницу, никто не мог сказать, какая из дочерей родилась первой. Поэтому мать Рибы получила половину шахты, а тетка – другую. Тетка вышла замуж за австралийца и навеки исчезла в необжитой глуши, увозя свои права на наследство.

Когда-то Риба мечтала вновь начать разработки в Чайна Куин и отыскать там волшебные сокровища, которые не удалось найти прежним хозяевам. Иногда она даже задавалась вопросом: уж не детские ли грезы побудили ее избрать путь охотников за драгоценными камнями, пойти за Джереми, чтобы воплотить фантазии в реальность. Но что касается самой шахты… детство осталось позади. Требовались невероятно огромные средства, чтобы вновь начать разработки и восстановить шахту хотя бы до прежнего состояния. За восемьдесят лет Чайна Куин, должно быть, почти совсем разрушилась. И кроме того, Риба с самого детства не была там.

– Миссис Фаррел? Мы уже все сложили. Вы готовы ехать?

Риба подняла глаза на обладательницу терпеливого голоса.

– Простите, – пробормотала она. – Зеленый Комплект всегда заставляет меня грезить наяву.

Фотограф едва заметно поморщилась, наблюдая, как последние экспонаты исчезают в специально сделанных для них ящиках.

– Зато у страховых агентов начинаются кошмары. Они не могут дождаться, когда очутятся в Лос-Анджелесе и поскорее упрячут все в стальные сейфы. А этот парень, болтающийся тут, в дюнах, тоже не улучшает их настроения.

Обернувшись, Риба увидела неподалеку силуэт мужчины, четко обрисованный на фоне вечернего неба лучами заходящего солнца. Гибкий, лениво-грациозный, излучающий мощь и опасную силу даже в состоянии покоя. Да, это несомненно он, незнакомец, чья фляга, словно напоминание о сегодняшнем дне, при каждом движении Рибы билась о бедро.

– Передайте охранникам, что для тревог нет причин, – успокоила она. – Этот человек видел на своем веку больше редких камней, чем гид в Смитсоновском институте <Комплексное научное учреждение, основанное на средства, завещанные английским химиком и минералогом Дж. Смитсоном.>.

– Скажите это мистеру Синклеру. Он пытался уговорить охранников прогнать парня.

– Долина Смерти – национальный заповедник. Он имеет столько же прав быть здесь, как и мы.

– Именно это и сказал один из охранников. И не один раз. – Фотограф пожала плечами и отвернулась. – Позвоню вам, когда проявлю и отпечатаю снимки.

Риба с вершины дюны наблюдала, как люди, разделившись на маленькие группы, медленно возвращались на дорогу по собственным, уже занесенным песком следам. Она поспешно оглянулась, ожидая увидеть незнакомца. Гребень холма был пуст. Ничего, кроме ветра и песка. Снова обернувшись, она заметила Тодда, решительно карабкавшегося на дюну и явно собиравшегося на этот раз достичь цели.

Риба легко сбежала вниз по противоположному склону, и к тому времени, когда Тодд добрался до того места, где она только что стояла, Риба оказалась уже в нескольких дюнах от него, двигаясь с невероятной легкостью, которой Тодд никак не ожидал от столь хрупкой женщины. Пусть попробует догнать ее!

Звуки в пустыне разносятся очень далеко, но отдаются лишь бессвязным эхом, так что смысла слов почти невозможно разобрать. И Риба безмерно обрадовалась этому, поскольку вовсе не горела желанием узнать, что Тодд о ней думает.

И хотя она направлялась туда, где совсем недавно стоял мужчина, вокруг по-прежнему не было видно ни единой души. Пришлось взобраться еще на несколько дюн, прежде чем Риба снова оглянулась, но заметила лишь Тодда, освещенного последними багровыми лучами солнца и медленно шагавшего к машинам, выглядевшим не крупнее, чем камни в один карат, рассеянные по узкой дороге.

Риба подождала, пока Тодд сядет в машину и включит зажигание. В воздухе заметно похолодало, стоило солнцу опуститься за горизонт. Она медленно обошла очередную дюну. Ничто не шевельнулось, кроме ее тени и ветра. Никого. Ни одного человека, только груды песка в багряном свете. Вокруг лишь покой и красота.

На западе горы казались мерцающими глыбами черного хрусталя на фоне рубинового неба, а на востоке светились нагромождениями прозрачного розового льда, устремленными вверх острыми шпилями и башнями, переливающимися в сумерках. Каждый цвет и оттенок обладал ясностью и чистотой драгоценного камня, словно буйная огненная сердцевина непроницаемо-черного опала.