Страховщик - Бентли Литтл

– И куда мне теперь? – спросил Хант у кадровика. – Я думал, сегодня уже примусь за работу.

– Работать начнете с завтрашнего дня, – ответил кадровик. – Пока мы не получим результаты теста на наркотики, ваш статус считается временным; испытательный срок шесть месяцев, и в течение этого срока вы можете быть уволены без объяснения причин.

– Так что мне теперь делать?

– Ступайте домой, выспитесь как следует. Завтра в восемь Стив будет ждать вас во внутреннем дворе.

Хант явился к восьми – и, как выяснилось, опоздал. Подъезд был запружен грузовиками, по двору сновали рабочие, а Стив мрачно сообщил: это белоручки из офисов начинают работу в восемь и в пять уходят домой, – а мы начинаем в семь. В летние месяцы даже в шесть.

– Ладно, на первый раз прощается. Ты не виноват, это Абрамс, придурок, тебя запутал. Но больше не опаздывай, понял?

– Понял, – заверил Хант.

Стив окинул его подозрительным взглядом испод-лобья.

– Слушай, Джексон, – спросил он вдруг, – а какого хрена ты здесь забыл?

Такой вопрос застал Ханта врасплох.

– П-простите?

– Ты же из образованных. Чего ты сюда приперся? Книжку пишешь, что ли?

Хант не знал, что ответить.

– Да нет, – пробормотал он, – просто… просто мне нужна работа.

– Значит, ты у нас временно? Поишачишь месяц-другой, пока что-нибудь получше не подвернется, а потом свалишь?

– Вовсе нет, – солгал Хант.

– Ладно, ступай, – проворчал Стив. – И больше не опаздывай! Помни, ты у нас на испытательном сроке.

Еще вчера Ханта приписали третьим в одну из бригад.

Сейчас он развернул карту, врученную Стивом, и поехал в парк на восточной окраине города. Грузовичок с гербом округа нашел без труда; отыскать новых коллег оказалось сложнее. Он встретился с ними, пройдя несколько сот ярдов в глубь парка по дорожке для бегунов, взбегающей вверх и вниз по склонам холмов вдоль пересохшего ручья.

Эдвард Стэк – здоровенный бородатый мужик, похожий на медведя, – забравшись на верхнюю ступень раздвижной металлической лестницы, обреза́л верхние ветви акации. Его товарищ Хорхе Маркес, смуглый и худощавый, собирал срезанные ветки и складывал в ярко-оранжевый кузов самоходной тележки.

Хант готов был извиниться за опоздание, но оба как будто не заметили, что он пришел поздно. Как ни в чем не бывало они прекратили работу и представились. Под кустом обнаружилась сумка-холодильник: Хорхе извлек оттуда три бутылки холодного чая с малиной, одну оставил себе, остальные раздал товарищам.

– Я всего полчаса назад позавтракал, – сказал Хант.

– Ну, а мы уже почти час вкалываем, и печет тут – не приведи Господь! – ответил Хорхе.

За чаем оба устроили Ханту настоящий допрос: кто он, откуда взялся, как дошел до жизни такой. То, что он совершеннейший новичок, их не смутило – уже неплохо. Еще лучше то, что, кажется, Хант им понравился. Удовлетворившись его ответами, коллеги показали ему, что делать. Хотя он уже смотрел обучающее видео и выслушивал инструкции Стива, Эдвард с Хорхе все объяснили куда понятнее. Решили, что, пока не наберется опыта, он будет «зачищать площадку» – сгружать срезанные ветки на тележку.

– Повезло тебе, что вышел на работу сегодня, – заметил Хорхе, подходя к акации. – Сможешь посмотреть на Большую Лору!

– Большую Лору? А кто это?

– Скоро узнаешь! – рассмеялся Эдвард. – Эй, Хорхе, сколько времени?

– Почти четверть десятого! – объявил Хорхе.

– Большая Лора точна, как настенные часы моей прабабушки. Каждое утро в девять пятнадцать она пробегает мимо этой акации. И когда мы здесь работаем… гм-гм… ну, в общем, она с нами здоровается. По-своему. Так что смотри сюда! – Эдвард ткнул пальцем в сторону раскисшей после дождя беговой дорожки. – Появится в любую секунду!

В самом деле, скоро меж деревьев и кустов замелькало что-то красное, а через пару секунд появилась бегунья – крепкая молодая блондинка. Лора была девушка высокая и статная, однако Хант сразу понял: «большой» ее прозвали не за это. Причин для такого прозвища было две: обе колыхались под красной футболкой, словно баскетбольные мячи в корзине. Поравнявшись с рабочими, Лора широко улыбнулась, помахала им рукой, на миг приподняла футболку, обнажив пару таких огромных грудей, каких Хант никогда не видывал, – и исчезла за поворотом.

Эдвард и Хорхе дружно расхохотались.

– Как видишь, в нашей работе есть свои плюсы! – объявил последний.

Хант потряс головой.

– Черт, вот уж точно!

– Это еще что! – добавил Эдвард. – Вот подожди до четверга…

– А что будет в четверг?

– В четверг мы работаем на восточной стороне, возле Риллито, там, где новостройки. И там…

– Да, – подхватил Хорхе. – Большая Лора – это, можно сказать, цветочки, а там ты познакомишься с Голозадой Сьюзан!

– С Голозадой Сьюзан?!

– Добро пожаловать в чудесный новый мир! – заключил Эдвард.

Нет. Нет!

Такого просто не может быть!

Хотя никогда прежде Сай Киплинджер землетрясений не видел, сомневаться все же не приходилось: это оно. Пол под ногами качался и трясся, словно утлое суденышко в бурном море, полном акул. Время будто замедлило ход, секунды растянулись в минуты. Паника обострила чувства, и Сай подмечал все, что творилось вокруг: вот «ездят» по подоконнику цветы в горшках, вот трещит пол под ногами, вот из газовой колонки бьет в нос тошнотворный запах газа…

Накренился кухонный стол, и завтрак Сая – яичница и апельсиновый сок – оказался у него на коленях, заляпав штаны.

Отчаянно завизжала Мэри. Ее крик вывел Сая от оцепенения: не думая, на автопилоте, он вскочил, сгреб жену в охапку и потащил к задней двери. Из распахнутого буфета посыпались чашки и тарелки – одна салатница едва не ударила Мэри по голове; холодильник съехал со своего места и преградил путь к выходу. Окно над раковиной со звоном лопнуло, осыпав их осколками стекла.

За свои семьдесят Сай повидал и пережил немало – но ничто не подготовило его к тому, что однажды земля задрожит и поплывет под ногами, что сама планета попытается скинуть его, словно надоедливую мошку.

Они бросились назад, в гостиную. Прямо перед ними рухнул кусок штукатурки; Сай споткнулся и едва не упал – удержался лишь потому, что крепко держал Мэри за локоть.

Бог знает, сколько длилось землетрясение – скорее всего, и минуты не прошло; но по его ощущениям, не меньше часа. Дом трясло все сильнее, толчки становились все резче. Рухнул и разлетелся вдребезги телевизор; за ним и сувенирная полочка Мэри вывернула все свое содержимое на диван, кофейный столик и ковер.