Другие грабли - Сергей Сергеевич Мусаниф

была осень, потому что занятия в школе уже начались. И последнее, что я помнил, был урок физкультуры у девятого «Б», и я учил ребят играть в баскетбол. А что было потом?

Тут у меня воспоминания как ножом отрезало. Вот я учу Володю Скворцова, отличника, ботаника и, соответственно, не очень спортивного парня, бросать мяч и правильно работать запястьем, а в следующий момент я уже стою на пустыре и пятеро юных гопников, немногим старше того самого Володи Скворцова, пытаются отжать у меня кроссовки. И никакой вспышки, никакого портала, и даже грузовик меня не сбивал, потому что откуда в спортивном зале грузовик?

Или как раз какой-нибудь грузовик меня и сбил, только я этого ни хрена не помню, потому что защитная реакция и прочая фигня?

Но если мое бренное тело валяется бездыханным где-нибудь там, в будущем, то откуда взялось это бренное тело? И почему у него есть паспорт и прописка? Как это вообще может работать, если я, допустим, провалился в случайный провал в пространственно-временном континууме?

А если все это не случайно, то кто это сделал и зачем это вообще надо? И кому?

Мне — точно нет.

Так в задумчивости я и дошагал до своего дома. Точнее, до того, который был указан на странице паспорта. Судя по номеру квартиры, подъезд должен был быть второй или третий. Впрочем, разобраться оказалось несложно, над каждой дверью — обычной деревянной дверью без всяческих кодовых замков — была табличка с номерами квартир.

Мне во второй.

Я поднялся на четвертый этаж — всего на этажах было по три квартиры — и уставился на свою дверь. Обычная деревянная дверь, совсем не такая, какие было принято ставить в наше время. Вход в мою скромную однушку, в которой, по большому счету, брать было совершенно нечего, и то прикрывала какая-то стальная фигня с сейфовым замком и задвижкой. А тут — обычная деревянная дверь, которую с полпинка можно вынести.

Непуганые, стало быть, еще времена. Или недостаточно пуганные.

Ключ подошел.

Я открыл дверь, зажег свет в тесной прихожей, осмотрелся.

Две комнаты, кухня, хоть и крохотная, но обставленная вполне прилично, раздельный санузел. В гостиной стенка, чехословацкая, наверное, диван, два кресла, журнальный столик, на массивном японском телевизоре стоит массивный японский видеомагнитофон. Я точно по правильному адресу приперся?

Но ключ-то подошел, да и в паспорте написано…

В чехословацкой (а может быть, и румынской, фиг знает) стенке был закрывающийся на ключик бар. По счастью, ключик обнаружился прямо в замке.

Я откинул крышку и узрел выстроенные в ряд стаканы, фужеры и прочие стопочки. А еще там было два графина, один с прозрачной жидкостью, а другой — с непрозрачной. Янтарного цвета.

Я достал графин, похоже, что он был хрустальный. Повертел его в руках, вытащил довольно тугую пробку, и мне в ноздри мягко устремился аромат коньяка.

Решив, что здоровый образ жизни может подождать и до завтра, я налил янтарной жидкости в первый же попавшийся под руку стакан, сделал глоток.

Наверное, хороший коньяк, клопами почти не пахнет.

Сделав еще пару глотков, я захватил графин с собой, поставил его на журнальный столик, а сам уселся на диван, предварительно вытащив из-под задницы пульты от телевизора и видеомагнитофона.

Посмотрел на висящие на стене часы.

Двенадцать ночи.

Посмотрел на висящий на стене календарь. Календарь был на тысяча девятьсот восемьдесят девятый, открытой страницей был август. Нашел двадцать пятое число.

Суббота.

Неплохо. Это значит, при любых раскладах выходить на работу уже завтра мне не надо.

Я глотнул еще коньяка и тут мой взгляд упал на здоровенный двухкассетный магнитофон «шарп». В детстве у нас такого не было, и я дико завидовал тем, у кого он был.

Кассета в него уже была вставлена. Я убедился, что громкость выкручена на минимум и соседей я точно не разбужу, и нажал пальцем на «плей» и из колонок полились давно забытые мною звуки ламбады.

— Некисло жил физрук Василий, — заключил я и подлил себе еще алкоголя.

Глава 3

Как говорил Кабан в тот недолгий период, когда он пытался заниматься легальным бизнесом и еще не обратил свой взор в сторону большой политики, а что там по документам?

Я допил коньяк, проверил стенку, открывая все отделения и выдвигая ящики, но ничего не нашел. Ну, в смысле, никаких документов, которые могли бы пролить свет на то, чем я тут занимался все это время.

Тогда я перенес поиски в соседнюю комнату, которая, судя по задумке интерьерного дизайнера, должна была служить мне одновременно спальней и кабинетом. Там стояли кровать, шкаф и письменный стол. Я сел перед ним, выдвинул верхний ящик и сразу же обнаружил искомое.

Первым мне в глаза бросился диплом. Он был выдан пару лет назад, но выглядел абсолютно новым и от него даже пахло типографской краской. Но все печати, вроде бы, были на месте и подлинные.

Спасибо, хоть не красный.

Под дипломом обнаружилась сберкнижка, на которой лежало несколько тысяч рублей. Не знаю, какая сейчас у рубля покупательная способность, но, судя по тому, что я носил с собой мелочь и она еще не вышла из оборота, деньги были действительно неплохими, а по меркам обычного советского человека, возможно, даже огромными.

Правда, у меня осталось не так уж много времени, чтобы их потратить, потому что через пару лет все сбережения… Ну, это довольно грустная, но постоянно повторяющаяся в нашей стране история.

Еще я нашел свои водительские права, тоже новенькие, хотя выданы были черте когда, в момент моего местного восемнадцатилетия. Наверное, я ими просто не пользовался, потому что откуда же у простого советского учителя автомобиль? Говорят, люди, даже те, у которых деньги были, годами в очередях стояли, чтобы машину купить.

Мне это сложно было представить, потому что в мире, где я жил раньше, при наличии денег можно было купить абсолютно все. И чем больше денег, тем больше «всего»