Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
* * *
Англия XV века была державой с населением около двух с половиной миллионов человек. Кроме того, она могла использовать население Уэльса и, иногда, Ирландии, которые были отдельными княжествами под властью короны. Англия была менее промышленно развита, чем Нидерланды, и менее населена, чем Франция или даже та ее часть, которая признавала власть Дофина. Страна, как и вся Европа, пострадала от сильной депопуляции во время эпидемий предыдущего века. Ее население продолжало сокращаться, хотя и более медленными темпами. В 1422 г. Англия находилась в тисках затяжного сельскохозяйственного спада, продолжавшегося с небольшими перерывами с 1370-х годов. Предыдущие годы были трудными, а последующие будут еще хуже: заброшенные поля, снижение цен на сельскохозяйственную продукцию, сокращение ренты, падение стоимости земли, дефицит и дороговизна рабочей силы. Эти изменения хоть и были постепенными, но от этого не менее разрушительными. Они привели к значительному перераспределению богатства от землевладельцев к наемным работникам. "От плуга никто не выигрывает, кроме того, кто ежедневно прикладывает к нему свои руки", — писал историк XVII века о семье Беркли из замка Беркли, изучив счета их владений за этот период[20]. Особенно сильно пострадали дворяне и зажиточные джентри. Некоторые из них смогли сохранить свое состояние благодаря успешной военной карьере, умелому управлению поместьем, слиянию с другими землевладельческими семьями или беспардонному использованию политической власти. В целом же власть землевладельцев, традиционной основы английского военно-политического общества, снижалась.
Длительные войны между государствами в конечном счете являются состязаниями в экономической мощи. В серии французских войн, начавшихся в конце XIII века, главным преимуществом Англии была развитая государственная машина, позволявшая королям более эффективно, чем противникам, распоряжаться ограниченными ресурсами страны. Способность королей собирать налоги, набирать войска и реквизировать корабли была впечатляющей. Граф де Сен-Поль, проведший несколько лет (XIV век) в качестве военнопленного в Англии, был, конечно, не единственным, кто "удивлялся, как англичане смогли собрать силы для достижения тех завоеваний, которые они имели". Но эта система зависела от авторитета и личности короля, и прежде всего от его отношений с дворянством. Дворяне были капитанами его армий, рекрутами его войск и его главными кредиторами, они часто служили годами, прежде чем получить жалованье. Кроме того, дворяне фактически являлись промежуточным звеном в управлении самой Англией. В мире, где влияние и статус были главными инструментами политической власти, именно развитые сети клиентелы и взаимной зависимости, поддерживаемые дворянством и крупными землевладельцами, обеспечивали базовый уровень общественного порядка в английских графствах.
Однако в конечном итоге это шаткое равновесие зависело от их общей потребности в благосклонности монарха. Проницательный северянин Джон Хардинг сказал о Генрихе V, что его тень падала на всю Англию, даже когда он вел кампанию во Франции. В преклонном возрасте, оглядываясь на его правление, он считал, что способность короля поддерживать порядок внутри страны была "руками и головой" всех его внешних завоеваний. Подтверждением мнения Хардинга является внезапное возрождение ряда старинных аристократических распрей, как только весть о смерти Генриха V достигла Англии. В течение нескольких лет нового царствования Совету удавалось сдерживать худшие проявления этого возобновившегося беззакония. Но в силу природы вещей советники никогда не могли полностью заменить твердую руку умершего короля. В более отдаленной перспективе институты английского государства захлестнет волна разбоя, пиратства и войн аристократов — классических симптомов политического распада и социальной обособленности[21].
Финансовый крах стал первым симптомом бедственного положения Англии. Существовавшая система государственных финансов хорошо служила стране, но она не могла сравниться с расходами на содержание постоянной оккупационной армии во Франции. К моменту смерти Генриха V постоянные доходы английского правительства составляли около 67.000 фунтов стерлингов в год. Из них около трети составляли "обычные" доходы короля, то есть доходы от земельных владений короны, доходы от отправления правосудия и доходы от феодальных прав того или иного рода. Остальные доходы короны поступали от таможен, которая на протяжении многих лет была их крупнейшим источником. Они включали в себя различные пошлины, взимаемые в основном с экспорта, которые предоставлялись королям в качестве постоянного дополнения к их доходам, а также субсидию на шерсть, или мальтот ("дурной налог"), — дополнительную экспортную пошлину на шерсть, которая зависела от регулярных парламентских субсидий, но стала рассматриваться как постоянный налог. Из финансовых отчетов, представленных Парламенту в мае 1421 г., следовало, что постоянные доходы короля полностью поглощались расходами на содержание королевского двора, повседневное управления Англией и Ирландией, содержание гарнизонов в Кале и на шотландской границе, а на военные действия во Франции не оставалось вообще ничего[22].
Проблемы преемников Генриха V были гораздо серьезнее. Во-первых, им досталось тяжелое долговое наследство умершего короля. Генрих V оставил после себя массу неоплаченных долгов на погашение которых ушло более двадцати лет. Недостаток средств покрывался частично за счет обычных
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!