Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Юй Хуа

Сюй Саньгуань перешел через улицу, встал рядом с ней в багровый свет фонарей и сказал:

– Приглашаю тебя есть пампушки!

– Но я тебя не знаю.

– Меня зовут Сюй Саньгуанем, вожу коконы на фабрике.

– Все равно я тебя не знаю.

– А я тебя знаю, ты красавица у жаровни!

– Ха-ха-ха! Ты даже кличку мою знаешь!

– Все знают. Пошли есть пампушки!

– Я сейчас не хочу, давай завтра.

На следующий день Сюй Саньгуань повел ее обедать в ресторан «Победа», где недавно они с А-Фаном и Гэньлуном ели печенку и пили вино. Залихватски хлопнул по столу и заказал:

– Лукошко пампушек!

Сюй Юйлань съела пампушки и призналась, что еще бы съела пельмешек. Потом еще соленых слив. Их пришлось заесть засахаренными фруктами. А тут и пить захотелось. Сюй Саньгуань купил ей пол-арбуза, с которым она расправилась на деревянном мосту. После чего разыкалась. Пока она икала, Сюй Саньгуань посчитал: пампушки – два цзяо четыре фэня, пельмешки – девять фэней, сливы – один цзяо, фрукты две порции – два цзяо три фэня, пол-арбуза – один цзяо семь фэней. Итого восемь цзяо три фэня.

– Когда свадьба?

– Какая свадьба?

– Я на тебя потратил восемь цзяо три фэня, выходи за меня.

– Я думала, это задарма, ты не предупреждал, что надо замуж.

– А что? Я тебя любить буду, хоть каждый день трать по восемь цзяо три фэня – мне не жалко.

– А тогда мне будет жалко – ведь уже не чужое. Знала бы – не ела.

– Да не жалей, выходи за меня – и порядок.

– А у меня уже есть жених. И отец не позволит – ему Хэ Сяоюн нравится.

На следующий день Сюй Саньгуань явился к отцу Сюй Юйлань с бутылкой рисового вина и блоком сигарет «Врата Пекина» и сказал:

– Знаешь, кто был мой отец? Столяр Сюй. Когда жив был, работал только у богатых. По его мебели рукой проведешь – будто по шелку. А знаешь, кто мама была? Красавица Хризантема из западного квартала. Когда отец умер, она вышла за гоминьдановского командира, а потом с ним сбежала. Родили они с ним сыновей или нет – не знаю, а я у отца был один. У моих дядьев еще по сыну – оба меня старше, так что я в семье третий, поэтому я Саньгуань. Я Хэ Сяоюна старше на два года, а работать начал на три года раньше. Ему на свадьбу копить и копить, а у меня все готово – у вас товар, у нас купец. У тебя из детей одна только Сюй Юйлань. Если выйдет за Хэ Сяоюна, дети будут с фамилией Хэ, твой род прервется. А у меня фамилия такая же, как у вас. Вот и продолжится ваш род. Можешь считать, что взял зятя в дом.

Будущий тесть выслушал, усмехнулся, постучал по столу и согласился:

– Беру и вино, и сигареты. А ты правильно рассуждаешь – забирай Сюй Юйлань.

Та, когда узнала, что решил отец, села на кровать и заплакала. Отец говорит:

– Такой уж это женский пол – от радости плачут.

– Что-то она не радуется…

Тут Сюй Юйлань голос подала:

– Что же я Хэ Сяоюну скажу?

– Так и скажешь – мол, выхожу замуж, а жениха зовут Сюй Саньгуанем.

– А если он жить без меня не сможет? Голову об стенку расшибет?

– Тогда и говорить не придется.

Но Сюй Юйлань не могла забыть молодого человека, который, когда разговаривает, обхватывает свои запястья. Он почти каждый день к ним ходил, улыбался, пил с отцом вино. А два раза, пока отец ходил на соседнюю улицу в туалет, Хэ Сяоюн прижимал ее к стенке. Первый раз только сердце колотилось, а второй раз она почувствовала, как его щетина колется.

Сюй Юйлань ночью лежала в кровати и, замирая, представляла, как отец пойдет в туалет, а Хэ Сяоюн прокрадется в дом, опрокинет табуретку и в третий раз прижмет ее к стенке…

Вечером она позвала Хэ Сяоюна на деревянный мост и призналась ему со слезами, что наела продуктов на значительную сумму и теперь должна выйти замуж за другого. Хэ Сяоюн увидел прохожего и быстро сказал:

– Эй, эй, не плачь, что люди подумают?

– Верни Сюй Саньгуаню долг, освободи меня!

– Мы ж еще не женаты. Буду я твои долги возвращать!

– Тогда пойди к нам в дом зятем, иначе отец меня не отдаст.

– Чтобы у моих детей была фамилия Сюй? С ума сошла?

– Тогда мне одна дорога – за Сюй Саньгуаня…

Через месяц Сюй Юйлань вышла за Сюй Саньгуаня. Она потребовала ярко-красное маньчжурское свадебное платье с разрезом – он купил. Потребовала две теплых куртки на зиму, красную и зеленую – он купил ей два куска шелка, чтобы сама сшила. Потребовала часы, зеркало, кровать, стол, табуретки – он всё обеспечил.

Сюй Юйлань решила, что он даже лучше, чэм Хэ Сяоюн – удалее, богаче и крепче. И стала ему улыбаться. Однажды она ему сказала:

– Я и красивая, и толковая – хорошо готовлю, шью. Тебе очень повезло…

Сюй Саньгуань кивнул.

– Всю одежду буду шить и штопать. И по дому всю работу буду делать. Только тяжести – рис, уголь – сам будешь носить. Буду о тебе заботиться… Ты что не киваешь?

– Я киваю.

– И еще. Когда у меня выходные, я ничего делать не буду – даже рис и овощи не буду мыть, только отдыхать. Ты за меня все будешь делать, понял?

– Выходные?

– Месячные!

– Месячные?

– Ты что, не знаешь, что у нас, женщин, месячные бывают?

– Что-то слышал.

– В это время мне нельзя работать и к холодной воде прикасаться, а то живот заболит и температура подымется…

Акушерка сказала:

– Еще не больно, а уже кричишь.

Сюй Юйлань положили на родильный стол, задрали ей ноги, а руки привязали к столу. Акушерка велела ей тужиться. От боли Сюй Юйлань рассердилась и начала ругаться:

– Сюй Саньгуань! Сукин сын! Ты куда смылся? Ой больно, умираю! Убить тебя, урода, мало! Радуешься! Я от боли умираю, а он радуется! Где ты? Помоги мне тужиться! Помру сейчас! Сюй Саньгуань! Доктор, ребенок вылез?

– Тужься, – сказала акушерка. – Рано еще.

– Ой мамочки. Сюй Саньгуань… это всё ты… все вы мужики такие… только о своем удовольствии думаете… кончил и пошел… бедные мы, бабы… ох, умираю… десять месяцев проносила… ох, как больно… где ты, Сюй Саньгуань? Доктор! Вылез ребенок?

– Тужься, – сказала акушерка. – Головка вышла.

– Головка вышла. Сейчас еще поднатужусь… Сил нет… Сюй Саньгуань, помог бы хоть… Сюй Саньгуань, помираю… помираю я…

Акушерка сказала:

– Второй ребенок, а так орет.

Сюй Юйлань обливалась потом, пыхтела, стонала и орала: