Первый парень на «горшке» - Тата Кит

уровне больно себе, когда поморщился от сказанного им слова.

– Ну, раз ты так просишь, – сделал папа широкий жест руками и первый вышел из-за стола. – Пошли, посмотрим твою машину. Если повезет, то скоро уедешь.

Аки царская особа Рамиль поднялся со стула и пошёл вслед за моим папой.

Пока они о чем-то переговаривались на выходе из дома, наполнила чашку Байкала едой и тоже пошла на улицу, чтобы покормить пса перед долгим днем и дорогой.

Поставила Байкалу его еду, потрепала за ушами и подошла к папе, встав рядом с ним, пока он молча, уже при ярком свете дня, разглядывал содержимое под капотом.

– Всё равно ничего не понимаю, – покачал папа головой. – Вот у меня машина была – старый «жигуль» – ему под капот можно было вот так руку опустить и колеса достать, а у тебя тут непонятно, куда пальцем-то ткнуть можно.

– То есть вы мне не поможете? – нервно спросил парень, морщась от солнечного света.

– Ну, как знать… – повел папа плечами и выпрямился, отряхивая руки. – Неси пульт управления от своей игрушки, могу батарейки из него пожевать, если дело в них.

Моя внутренняя оскорбленная принцесса ликовала, глядя на то, как Рамиль постепенно погружался в отчаяние.

– А других механиков у вас в деревне нет? – спросил он у папы.

– У нас в селе… – сделала папа акцент на последнем слове. – …никто даже разбираться в твоей машине не станет. И так понятно, что ничего не понятно. Звони родителям или ещё кому, может, какой вездеход тебе подгонят.

Рамиль опустил взгляд на телефон в своей руке и, покрутив его, неожиданно нервно дернул плечом, после чего резко убрал мобильник в задний карман джинсов.

– Гу́ся! – окликнул меня папа. – Кажется, шишига тарахтит, народ собирает.

– Ой, сейчас! – спохватилась я, совсем забыв, что за мной вот-вот должны были заехать ребята и забрать на сенокос.

Вбежала в дом, собрала с собой продукты и про папу тоже не забыла, разложив ему все по контейнерам, чтобы он не собрал всё – и котлеты и конфеты – в один пакет, привычно сыронизировав, что «в желудке перегородок нет, так что какая разница в какой последовательности есть продукты». Сложила контейнеры в его рюкзак тоже и только после этого, прихватив с собой свою поклажу, косынку и бутылку воды, вышла из дома к как раз подъехавшей в эту минуту шишиге.

– Здравствуйте, Николай Николаевич! – почти синхронным хором поприветствовали моего папу все её пассажиры. Двигатель Витя, зачем-то, заглушил и выглянул из кабины. – Это у вас из комбайна, что ли, выпало? – кивнул он на красную машину, на защиту от чужих глаз которой своей грудью встал Рамиль.

Все парни и, особенно, девчонки сверкали неподдельным любопытством на недавно проснувшихся лицах, разглядывая невиданного ранее гостя в наших краях.

– Ага, – поддакнул папа. – Брелок себе сделаю.

Кажется, мой отец за эти короткие часы, что знаком с Рамилем, отточит мастерство подколов до совершенства. Не сказать, что раньше он был гораздо скромнее в своих высказываниях. Обычно доставалось всем моим друзьям и знакомым, но они знали и понимали, что это всего лишь шутка или тонкая шпилька, а вот городской мажорчик принимает каждое сказанное моим папой слово за чистую монету.

– Привет, Гу́ся! – поприветствовали, наконец, меня и отвлеклись от иномарки, когда я закинула к ним в кузов свой рюкзак.

– Привет, – ответила им и схватилась за протянутые мне руки парней, которые помогли перебраться через высокий борт машины.

– А это кто? – очень громко и не очень вежливо спросила Ленка, кивнув в сторону хмурого Рамиля. – Жених твой?

– Нет, – ответила твёрдо, не оставив явно заинтересовавшейся мажором девушке возможности позубоскалить.

– А тебе-то что, Ленка? – спросил её Витя, который, знаю точно, давно был в нее безответно влюблён.

– Да так… – протянула девушка кокетливо и уставилась прямо на Рамиля, накручивая на палец медную прядь волос. – …жениха себе давно ищу, да чтобы на красивой дорогой машине был…

– У тебя от женихов «невеста-то» проветриваться успевает? – громко съязвил сидящий рядом со мной Лёха, который был ее одноклассником.

В кузове все громко рассмеялись.

Я тоже не смогла сдержать улыбку, зная, как и все, Ленкину натуру.

– А он немой, что ли? – не оставляла она попыток доколупаться до мажора.

– Не твой, – буркнул тот, наконец, и мазнул по ней взглядом, в котором четко читалось отвращение.

– Ну, прыгай, – позвал его Лёха. – Нам лишние руки не помешают.

– Лёх, ну ты чё?! – нарочито возмутился папа. – Не видишь, какой красивый и причесанный к нам приехал? Какие ему сенокосы? Не для того мамка цветочек растила. Да, Рамилька?

– Хотите сказать, что мне слабо сухую траву в кузов покидать? – огрызнулся парень, грозно посмотрев на моего отца.

– Не слабо, что ли? – спросил папа и только сейчас по его ехидной ухмылке я поняла, что он специально подначивает парня.

Вот только зачем? Что ему это даст, если его даже на поле не будет, чтобы лично видеть, как городской изнеженный цветок будет страдать под солнцепеком? В чем прикол?

– Не слабо, – с вызовом ответил Рамиль, удерживая бои взглядов с моим отцом.

– Ну, так прыгай в кузов. Любой дурак может с бравадой языком во рту слюни пенить. Ты делом покажи, что у твоих слов есть вес.

– Папа, – произнесла я с нажимом, намекая ему, что пора бы уже остановиться.

– А я-то что? – состроил он невинную рожицу. – Рамилька сам сказал, что сухой травы не боится. За язык его никто не тянул.

– Да легко, – фыркнул мажор и сам полез в кузов, отказавшись от протянутых ему в помощь рук.

Сел напротив меня и мазнул по моему лицу злым взглядом, будто это я заставила его повестись на папину практически детскую провокацию и закинула в этот кузов.

– Едем? – громко спросил Витя, чья блондинистая голова торчала из кабины.

– Подожди! – махнул ему папа и, подозвав к себе Байкала, поднял его к нам в кузов.

– Зачем? – округлились мои глаза, пока пёс с восторгом ластился в руках друзей,