Измена. Бес в ребро - Лана Полякова

Вот что не люблю делать — так это утюжить бельё.

— Мам, нам нужно поговорить, — Ира подошла неслышно и встала за моей спиной. — Дочь, не сейчас. Я хотела с тобой поговорить вчера вечером, но ты пришла поздно, откровенно пьяная. И я не стала затевать разговоры ночью. Но у меня есть что тебе сказать и что у тебя спросить. Давай отложим наш разговор на пару дней. В мой выходной мы и поговорим. Как раз будет воскресенье и тебе не нужно никуда бежать. Или у тебя что-то срочное? — ответила я, вынимая шпильки изо рта. — Я … мам, я ... — Я не обижаюсь, Ира. Мы реально должны с тобой обсудить наше будущее. Я всегда тебя пойму и всегда тебе помогу, чем смогу. Ты пока обдумай, что ты хочешь. Зачем ты учишься. Что происходит вокруг тебя, — прервала я её мычание.

Мне нужно быть собранной и спокойной. Ни к чему сейчас разборки. Я подхватила свою сумочку, плащ и обувшись, в удобные туфли сбежала из дома. Пока Ира не сформулировала что-нибудь.

На работе, переобувшись в каблуки, я до обеда и не присела. Всё бегала по этажам. Зато, ни одной мысли о личном не было. Ближе к вечеру меня выловила моя подруга Марина — Лен, что с тобой? Ты носишься, как будто приехала проверка, или ты первый день на работе? — со смехом спросила она и, взяв под руку, повела меня обедать к себе в кабинет.

Маринка — жгучая красотка, яркая , рыжая, острая на язык, роковая красотка. Шлейф разбитых сердец за ней и всегда позитивный настрой. Она так понимающе смотрела на меня , что я не выдержала и поделилась с ней своей бедой.

— И ты выгнала изменщика за порог? — спросила она

— Но не могу же я продолжать жить с ним дальше! — воскликнула я.

— Почему? — Маринка взяла со стола ручку и начала ловко вертеть её между пальцами.

— Противно, Марин. Предал. Я до сих пор чувствую себя вываленной в грязи, — ответила я, откидываясь на спинку офисного кресла.

— Он хотел уйти? — Продолжала спрашивать подруга, не прекращая вертеть ручку.

— Он хотел остаться, — вздохнула я.

— Виноватый мужик очень полезная в хозяйстве вещь, — задумчиво проговорила Марина.

— Возможно. Но не на мой характер, — тихо ответила я.

— Понимаешь, сейчас ты отдала инициативу в руки этой … Наташи. Она заявит, что беременна и твой Серёжа не сможет её бросить. Она тебя переиграла. Захотела годного мужика и получила его. Он был виноватым перед тобой и поскакал домой. А ты, слёз и горя ведь ему не показала? Сильная и жёсткая. Ты выставила свои иголки к бою. Она ему дует в уши, как она его любит и что он самый лучший. Словно настоящая мягкая женщина. Это ты его ругаешь. Ты перед ним стальная леди. Конечно, он куда пойдёт? Женщина должна быть мягкой, — высказала всё это Маринка, припечатав несчастную ручку со стуком к поверхности стола.

— Я, по-твоему, должна была его хвалить, что-ли? — изумилась я.

— Нет, что ты. Но быть слабой перед мужчиной не стыдно. Это вызывает в нём инстинкт защитника. И он спасает деву в беде. А ты ему с ноги по его самолюбию, — усмехнувшись ответила мне Марина.

— Не знаю. Марин. Просто по-другому я не могла. Это не в моём характере держать в себе обиду долгое время. Лицемерить перед ним. — Сказала я тихо.

— Разве вы проживёте без него? — Проговорила Марина, перекладывая бумаги на столе с места на место. Как будто волнуясь.

— Квартира моя. Мне её дедушка подарил ещё перед свадьбой. Работа у меня есть. С голода не помру. Терпеть ради девочек? Так, он деньги по-любому тратит не на нас. Я не смогла бы так жить. Это не для меня. Хотя, может быть, для кого-то это правильно, — Ответила я.

— Ради детей, Лена. Девочкам где жить? — Маринка встала из-за стола и подошла ко мне, обнимая со спины вместе со спинкой кресла.

— Я не знаю ничего. Не представляю, что делать. Не понимаю куда идти. Даже думать обо всем для меня сейчас сложно. Я растерена и растоптана морально, — говорила я, судорожно всхлипывая.

— Мне вы так нравились вместе. Я всегда любовалась вами. Тише моя хорошая. Не надо. Крепись. Думаешь мне одной сладко? Свобода, конечно, хорошо, но надёжное плечо лучше. Прямолинейная ты, Лен. Была бы гибче, — вздохнув проговорила Марина.

— И мужик бы налево не ушёл? Нет, Марина. Ты не права. Это не моя вина. Это его ответственность и его вина, и его позор. — Проговорила я зло. Ярость моментально высушила слёзы.

— Что говорить. Всё уже произошло и назад не отыграешь. У тебя есть хороший адвокат по разводам? — спросила я у подруги, вставая и обувая ненавистные каблуки.

— Конечно, я порекомендую тебя. Не переживай об этом. — Сказала Марина, наклоняясь, чтобы поправить чулки.

Маринкин телефон завибрировал, зазвонил на столе. Она бросила взгляд на экран и поменялась в лице.

— Да, Дмитрий Алексеевич. Да у меня. Сейчас будем. — Начальство вызывает нас на ковёр. — Сказала она звенящим голосом.

Дальше на работе начался аврал. Маринка, как накаркала. К нам ехала какая-то проверка. И начальник выговаривал нам, что мы недостаточно хорошо работаем, раз есть время сидеть по кабинетам. Ещё вчера, до катастрофы в моей жизни, я бы расстроилась, начала бы оправдываться. Сейчас я, кажется, и не слышала половины сказанных им слов. К счастью. Потому что на Маринку было страшно смотреть.

И все вокруг словно с цепи сорвались. Бегали и создавали лишнюю суету. А я даже один раз сорвалась и наорала на подчинённых. Никогда раньше себе такого не позволяла. Это произвело сокрушительный эффект. Все мои успокоились и начали работать.

Я ужасно устала за эти два дня работы. Всё-таки тяжело с восьми и до восьми работать, потом ещё час на разбор полётов и потом ещё пешочком домой. Вроде и рядом, а без машины неудобно. Да и непривычно.

И мучительные ночи. Я очень плохо, урывками, очень поверхностно спала. Всё время снился Серёжа. Я проваливалась в воспоминания. В свою счастливую жизнь. Но там, в снах, моменты моего счастья всегда были подсвечены тревогой. То я видела, как Серёжа смотрит на проходившую мимо девушку. То ждала его на ужин, а он задерживался. А я подозревала. И ревновала. Там, во сне. Будто подсознание переписывало мои счастливые воспоминания под нынешнюю реальность.

Воскресное утро выходного дня началось очень поздно. Я с трудом оторвала себя от подушки. Болела спина. Диванчик на балконе — это совсем не ортопедический матрац на нашей кровати. Мой организм решительно протестует против. Оли дома уже не было, да и Ира уже собиралась уходить.

— Ира. Я хочу с тобой поговорить. Мы же договаривались два дня назад, — поймала я её на выходе из ванной.

— Я думала, что ты забыла, — заметила она.

— Когда это я забывала? Ты меня не с кем не путаешь? — возмутилась я.

— Мам, не начинай, — проговорила дочь, проходя на кухню.

— Ира, я так поняла, что большой новостью папина любовница для тебя не стала, — сказала я, присаживаясь за стол напротив неё.