Маленький секрет - Сара Харрис

— У тебя вообще нет телевизора?

У Анны с Мирной было по телевизору в каждой комнате, за исключением разве что туалета, где валялась лишь стопка женских журналов.

— Нет, — медленно ответила Соня, — но я не против, если соседка захочет принести свой.

— Я бы, наверное, захотела, — сказала Анна, вдруг сильно оробев.

— Ну, я бы не возражала. Не то чтобы я ярая противница телевизора, просто мне как-то недосуг было подумать о его покупке.

Анна как раз очень даже много думала о телевизоре. В далеком 1970 году Поттеры стали первыми на их улице обладателями цветного телевизора. Родители купили тогда телевизор с самым большим экраном, чтобы Анна проводила больше времени с ними — последнее средство удержать дочь дома. Она даже пропускала школу, притворяясь больной, чтобы посмотреть «Семью Салливанов», иначе ей пришлось бы пропустить все серии про войну. И как только маме могла прийти в голову ужасная мысль отправить ее сразу после гриппа в школу, ведь тоща она пропустила бы серии с Кити и потеряла бы нить сюжета. Что еще оставалось делать? Конечно, пришлось притворяться. А потом ей надо было обязательно дождаться решения по одному затянувшемуся процессу в Королевском Суде. Телешоу «Фингербобс» и «Улицу Сезам» вызывали у нее умиление. Во время поездок за границу на праздники важнее всего для нее было находиться поблизости от турбазы, и тогда она могла смотреть телевизор. Анна смотрела «Бради Банч»[5]на итальянском языке, иногда передача шла с субтитрами. Но и без субтитров все было не так уж плохо. Если родители отправлялись на пляж без Анны («Нет, нет, идите, идите»), то у нее появлялась возможность понять, что именно говорили Валтоны, когда их одновременно дублировали на английский.

— Мне нужен телевизор, — решительно сказала Анна и вытащила из своей сумки ручку. Вертя что-нибудь в руках, она чувствовала себя увереннее. Ручка придавала ей силы.

— Хорошо, пусть будет телевизор, — сказала Соня примирительным тоном. — Итак, скажи мне еще раз, чем ты занимаешься? В смысле — где работаешь?

— Ну-у, — протянула Анна, сомневаясь, стоит ли ей говорить правду про «Радио-Централ» или лучше что-нибудь придумать. Она положила ручку на журнальный столик. — Я принимаю звонки, — Она решила все-таки сказать правду. — Я принимаю звонки слушателей и перевожу их на пульт к ведущему передачи.

— Это, наверное, интересно, — равнодушно отозвалась Соня.

— А скажи, чем ты занимаешься. Какие фотографии?..

— А как, ты говоришь, называется эта программа?

— Меня только что перевели из одной программы в другую. Я работала в программе «Час Джимми Сэлада», а теперь меня перевели в передачу Пэмми Ловенталь. Я приступаю к новой работе в этот понедельник, — объяснила Анна.

— Джимми Сэлада?

— Да.

— Никогда не слышала. И… ты сказала, Памела Андерсон?

Анна засмеялась и тут же извинилась:

— Нет, ее зовут Пэмми Ловенталь, а не Памела Андерсон.

— А что это за передача?

— Ну, называется «SOS!». Эта передача помогает людям решать их проблемы. Они звонят туда и просят совета.

— Решать проблемы? — переспросила Соня таким тоном, как будто до нее только что дошло, что значит слово «проблема». Казалось, что она вот-вот рассмеется.

— Вообще-то это повышение, — Анна слабо улыбнулась. — Эта передача идет в дневном эфире.

Опять повисла пауза. Тут, к радости Сони, раздался телефонный звонок.

— О боже, мне надо ответить. У тебя есть ко мне какие-либо вопросы?

— Нет, — Анна встала. Она опять увидела свое отражение в зеркале. Господи, неужели она такая коротышка! — Нет, все понятно. Спасибо.

— Алло, Биба?.. — сказала Соня в трубку.

Анна взяла сумку и, проходя мимо Сони в прихожей, улыбнулась ей.

— Биба, подожди секундочку. — И Соня повернулась к Анне, которая на этот раз нашла дружескую поддержку в виде дверной ручки: — У меня записан твой телефон.

— Да-да, — откликнулась Анна, держась за ручку.

— Прошу прощения, что не могу дать тебе ответ прямо сейчас. Но ты, же знаешь, мне надо подумать.

— Конечно. Спасибо.

— Не за что. Это тебе спасибо.

Выйдя из квартиры, Анна вспомнила, что оставила свою ручку на журнальном столике. Ручка была дорогая, с хорошим пером и со сменным баллончиком для чернил. Проклятье! Если она хочет, чтоб ее новая работа в «SOS!» началась в понедельник так, как она задумала, то ей просто необходима эта ручка. Так как дверь все еще оставалась незапертой, то Анна вошла обратно в квартиру и уже собиралась крикнуть: «Соня, извини, это опять я. Я забыла ручку», — когда вдруг услышала, что Соня говорит по телефону о ней, Анне Поттер.

— Кто-то из друзей Энди. Некая Анна Потгер… Нет, не думаю… Нет, то была Анна Сутер, идиот…

Анна замерла, держась за дверную ручку. Она услышала, как Соня рассмеялась.

— Просто смешно… Да нет, сама мысль, что она похожа на Анну Сутер. Да нет, она просто какая-то не такая. Жаль, потому что когда я разговаривала с ней по телефону, то она показалась мне очень даже ничего. У нее эта проблема…

Забыв про свою дорогую ручку, Анна кинулась прочь оттуда. Сбегая по ступенькам, она умудрилась поскользнуться и упасть, вещи из ее сумки: пластиковый кошелек, проездной билет, запасная гигиеническая прокладка — все посыпалось вниз по лестнице. Она подняла пустой целлофановый пакет из-под бутербродов, на котором остались следы растекшегося майонеза. Она просто какая-то не такая. Господи, да она из кожи вон лезла, чтобы понравиться Соне: отвечала на вопросы, улыбалась, скрывала свою жуткую экзему, прикидывалась, что ей нравятся Лист и Тургенев, — и что в результате? Оказалось, что она производит впечатление «человека с проблемой». Теперь только Анна заметила, что ушибла ногу. Она задрала штанину и обнаружила на коленке кровавое пятно. Коленка напомнила ей бетон, истекающий кровью. Но рана в бетоне не удивила ее. Анна уже не раз замечала, что в жизни ее повсюду окружают символы. На ее черное настроение небо отвечало угольной чернотой. Если бывали неприятности на работе, то у нее ползла стрелка на чулке. Когда она слышала детское пение, это предвещало хорошие новости. Когда ОН сказал ей, что между ними все кончено, какая-то женщина примерно ее возраста упала на тротуаре прямо напротив них на противоположной стороне улицы.

«Все в порядке», — заверила женщина, когда кто-то из прохожих попытался ей помочь.

И Анна вдруг услышала эту же фразу из своих собственных уст.

«Все в порядке», — сказала она ЕМУ.

И теперь она сказала то же самое какому-то мужчине, который поднимался по лестнице.

— Все в порядке.

Наконец-то Анна была дома. Целый час просидела она в вагоне метро, точно мышь в мышеловке. Упершись невидящим взглядом в рекламу клиники косметической хирургии, она размышляла над словами Сони: «Нет, она какая-то не такая». В Паддингтоне поезд почему-то долго стоял. Все это время Анна сидела в полном оцепенении и думала о словах Сони: «У нее эта проблема…» В чем ее проблема? Во внешности? В ее работе? Или в ее личной жизни?