Медовый месяц - Ирина Лобановская

— Сейчас, подождите еще три минуты, — сказала им Варя. — Эти хвостатые жутко умные, хоть и помойные. Папа рассказывал, сидит как-то за полночь на кухне, работает, отчет сочиняет. Вдруг ясно слышит — в туалете спускается вода. Несколько раз. Что такое? Мерещится, что ли? Все вроде спят, никто не вставал. Пошел туда. А это кошка забралась на бачок и дергает за спускалку. Но может, папочка все сочинил. От министерской тоски чего ни придумаешь…

Варя неожиданно закашлялась и скривилась.

— Не спеши, — посоветовал Володя. — И вообще говорить во время еды не стоит.

— Это не от еды, — откашлявшись, объяснила Варя. — У меня хронический бронхит. А у нас очень сырая и темная квартира. Сплошная инфекция, как в детском саду. Здесь только мертвый не заразится. Потом, мне иногда кажется, что мамины цветы забирают у нас в квартире весь воздух. Может такое быть? Как ты считаешь? Я стала очень быстро уставать. И такая слабость по вечерам… Мне даже трудно заниматься. А ночью все время жарко… Маме советовали отвезти меня в Крым, но летом ее не отпускает начальник, папа без нее со мной ехать не хочет, а осенью я учусь…

Варя вздохнула. Непроходящий кашель мучил ее довольно давно. Она к нему даже почти привыкла, как привыкают к неизбежности шума большого города, хотя ночами мечтала избавиться от напасти, не зная, как это сделать. Но родители увлекались исключительно службой и предпочитали родное министерство единственной дочери. Каждому свое…

Варя давно смирилась с одиночеством при живых маме и папе. Иногда она думала, что ее просто никто никогда не растил, никто ею не занимался, не обращал на нее ровно никакого внимания. Она выросла сама по себе, без всякой заботы и вмешательства со стороны взрослых, как растут по весне одуванчики и трава. И растут замечательно. На то и расчет.

— Один раз я решила их испугать: притворилась, что умерла. Так шутила. Папа входит в комнату — а я лежу, не шевелюсь и не откликаюсь. Но он меня проверял щекоткой.

— Еще мог бы зажженной сигаретой проверить! — хмыкнул Володя.

— Нет, он не курит!

Варя вздохнула, очевидно одновременно жалея, что папа не курил, а она не умерла.

Насчет воздуха, который якобы забирали цветы, Володя ничего определенного сказать не мог. Но версия показалась ему сомнительной, а Варин кашель чересчур не понравился. Родная сестра его отца была известным педиатром, и от нее Володя, обладавший на редкость цепкой от природы памятью, понабрался немалых медицинских знаний.

— Хронический бронхит — плохая штука, — сказал он. — Вылечивается с трудом. Если вообще вылечивается… Хочешь, я покажу тебя своей тете? Она очень хороший врач. Ты к врачам-то обращалась?

— Да, конечно, — рассеянно отозвалась Варя. Она никуда не ходила, разумно и по достоинству оценивая знания и доброжелательность советских медиков. — Вкусно я готовлю? Маме некогда.

Володя догадался, что никакими медицинскими консультациями здесь и не пахло. И вечером, едва вернувшись домой, сразу позвонил тете Жене.

— А сколько ребенку лет? — поинтересовалась тетя. — Я надеюсь, Вовочка, это не твое незаконное дитя, о котором не подозревает твой папочка-ротозей и мой старший братец по совместительству?

Володя смутился:

— Ну при чем тут мои дети? Ей семнадцать лет. Мы вместе учимся.

— О, какой взрослый ребеночек! — пропела всегда веселая, несмотря на свое неизменное женское одиночество, тетя. — Володечка, я жду тебя с ней послезавтра в три часа дня. Не опаздывай, дружок, у меня масса пациентов в пеленках и колясках.

Варя известие о визите к тете встретила без энтузиазма, но сходить согласилась. Тетя Женя страшно обрадовалась, увидев Варвару.

— Владимир, я тебя поздравляю! — торжественно провозгласила она. — Ты сделал удивительно правильный выбор! Очень хорошее дитя! Но кажется, слабенькое… Ничего, не переживай, оздоровим и вылечим! А теперь оставь нас вдвоем минут на десять. Тебе незачем до поры до времени рассматривать полураздетых молодых девиц.

Володя покраснел — тетя, как никто другой, умела заставить людей теряться! — и вышел из кабинета.

Минуты текли томительно долго. Больничные коридоры обладают поразительным умением ловко трансформировать время, вне всяких законов физики, над которыми стены клиник весело смеются. Володе казалось, что прошло не меньше часа, а отцовская верная «Победа» на руке попросту остановилась, когда дверь, наконец, распахнулась.

— Владимир, иди сюда! — крикнула из кабинета тетка совсем другим тоном, вроде бы отнюдь не веселым и потерявшим всякую жизнерадостность. — А Варя пока немного посидит в коридоре. Поменяйтесь местами.

Володя вошел в кабинет и понял, что не ошибся. У тети Жени напрочь изменилось настроение. Она встала и подошла к окну, мрачно постукивая пальцами по подоконнику. Ее молчание не предвещало ничего хорошего. Володя ждал, затаив дыхание.

— Скажи мне честно, дружок, — медленно начала тетка, — что тебя связывает с этой девушкой?

Ничего, хотел сказать Володя и неожиданно выпалил:

— Я ее люблю!

Тетя Женя неторопливо и спокойно повернулась от окна и пристально взглянула на племянника:

— Вы с ней в близких отношениях?

— Да! — неизвестно зачем опять соврал Володя.

Тетка снова задумалась.

— Вот что, дружок… У меня есть самые нехорошие, неприятные предположения… И даже никакие не предположения, а стопроцентная уверенность. Но все равно необходимо сначала поскорее сделать снимок… У твоей любви туберкулез. В начальной стадии. Но эта болезнь развивается, как правило, без всяких тормозов и остановок, если вовремя не вмешаться. Поэтому…

Володя решительно встал:

— Когда делать снимок?

Тетка вновь внимательно глянула на него:

— Можно прямо сейчас…

— А потом ты скажешь, что нам делать?

Она кивнула:

— Да, потом я все объясню подробно. Нужно будет лечь в больницу… Я устрою самую хорошую.

— Женя, мне нужно спасти Варю! Я должен! — категорично заявил Володя. — Кроме меня, до нее никому нет дела. Она всеми брошена и забыта. У нее в хозяйстве только кошки с котятами… И еще цветы… Отсюда и все болезни… Разве это нормально, что вполне хороший человек никого не интересует и не заботит? Да любой, по-моему, без внимания погибнет! Знаешь, как спасти страну от преступлений и несчастий? Это очень просто — надо любить человека! Каждого!

Он хорошо помнил, как Варенька, диктуя ему номер своего телефона, вдруг сбилась и растерянно замолчала.

— Забыла… — прошептала она.

Володя засмеялся:

— Свой номер телефона не помнишь?

— Ну да, — рассеянно пожала плечами Варя. — Я ведь по нему никогда не звоню! Некому…

— Ты вырос, дружок, — задумчиво сказала тетя Женя. — А твой безалаберный отец и одновременно мой старший братец, конечно, абсолютно ничего не заметил…