Жить втроем, или Если любимый ушел к другому - Юлия Шилова

— Извини. Я просто привыкла к тому, что тытолько мой. Я даже не представляю, что может быть по-другому. Скажи, она лучшеменя? Ты хочешь со мной развестись? Ты говоришь ей обо мне гадости? Неужели тыменя больше не любишь?

Я посмотрела на Павла глазами, в которых былатакая чудовищная душевная боль, что он просто не выдержал и, взяв меня на руки,понес в спальню. Положив меня на кровать, он сел рядом и как-то устало сказал:

— Если ты хоть еще раз залезешь в мой телефон,я от тебя уйду.

— Я больше не буду, — сквозь слезы произнеслая. — Паша, а ты меня еще любишь?

— Люблю, — без особого энтузиазма ответил он.

— А ее?

— Кого ее?

— Ту, которая называет себя пупсиком.

— Не спрашивай меня об этом. Дай мне,пожалуйста, время во всем разобраться. Потерпи.

— Сколько?

— Думаю, еще недолго.

— И что тогда? У нас будет все как раньше?

— Не знаю. Я пока сам ничего не знаю.

— А вдруг я умру?

— От чего?

— От горя.

— Не умрешь. Все будет хорошо. Давай спать.Завтра очень тяжелый день.

Павел лег рядом со мной, положил руку на моюталию и, закрыв глаза, через несколько минут провалился в сон. Я лежала рядом сним, боясь хоть немного пошевелиться, и ненавидела себя за свою слабость.Совсем недавно мой супруг признался мне в том, что у него есть любовница, а ядержусь за него, как утопающий за соломинку и, несмотря на его предательство,готова ему простить все, только бы он остался со мной.

Наверно это так унизительно выглядит состороны, но я не хочу думать о том, что подумают окружающие. Я просто все ещелюблю этого человека и не хочу его потерять. Почему я не могу побороться засвоего любимого и за отца своего ребенка?

Я не знаю, что будет дальше и как я смогу этопережить. Быть может, после этого я постарею, поседею, сойду с ума, загремлю впсихушку, забуду, что такое чувство собственного достоинства, буду себяненавидеть и перестану себя уважать, но я очень сильно хочу сохранить семью ибыть рядом только с этим человеком. Никого другого мне больше не надо. Ведь мынесколько лет выстраивали наш мир, так бережно к нему относились, так дорожили.Неужели я позволю разрушить этот мир какой-то хищной бабе, которая принесла внаши отношения столько боли и отчаяния?

Даже если она поставила перед собой цельувести моего мужика, то она должна четко знать, что мой мужик не уводится,потому что есть Я, а со мной подобные номера не проходят. Если мой мужокончательно потерял голову и рассудок, то я пребываю в здравом уме и твердойпамяти. Муж болен, а я здорова. Здоровый не может бросить больного и долженсделать все возможное, чтобы тот излечился и стал прежним.

 Я уснула почти под утро, а когда проснулась,то увидела, что Пашки уже нет рядом. Ушел на работу. На кухне возилась моямать, которая жила на соседней улице и иногда по утрам приходила к нам длятого, чтобы отвести внука в детский сад. Накинув халат, я тут же прошла накухню и, сделав себе чашку кофе, спросила:

— Пашка давно ушел?

— Еще восьми не было. Он же всегда раноуходит. Я только в квартиру зашла — чувствую, дорогим одеколоном пахнет. Он жеу тебя вечно такой разодетый, прямо гусь ряженый.

— Работа у него такая, — заступилась я заПашку. — Он должен хорошо выглядеть.

Мать всмотрелась в мое бледное лицо и как-тообеспокоенно спросила:

— Ксюша, а что у тебя такие синяки подглазами? Не выспалась, что ли?

— Что-то я плохо себя чувствую.

— Заболела?

— Сама не знаю, но чувствую себя неважно.

— С Пашкой, что ли, поссорились?

Как бы я ни пыталась скрыть от матери все, чтопроисходило в моей семье, но она всегда меня чувствовала и могла прочитать помоим глазам, что творится у меня в душе.

— Да, между нами не все гладко.

— Думаешь, я этого не знаю?

— Откуда?

— Да ты сама себя вся съедаешь. Похудела,подурнела. Вечно бледная ходишь. Прямо на смерть вся похожа. Я когда сегодня вквартиру пришла, сразу поняла, что ты ночью валерьянку пила да различныеуспокоительные микстуры. Одну бутылку ты даже ночью разбила. Запах по всейквартире. Я полы на кухне все перемыла. Доченька, что ж ты с собой делаешь?Разве можно так из-за мужика убиваться.

— У него есть другая, — ледяным голосомпроизнесла я и почувствовала, как заколотилось мое сердце.

— Может быть, ты сама все придумала?

— Он вчера сам мне во всем признался.

— Он что, из семьи уходит? — не на шуткуперепугалась мать.

— Пока нет.

— Что значит "пока"?

— Вот так — пока.

— А что, может уйти? — мать обессиленноопустилась на стул и вытерла мокрые руки о фартук.

— Мама, ну что ты себя ведешь, как маленькая?Ты что, не знаешь, что с мужиками бывает, когда они не головой, а другим местомдумают? Страсть сейчас у него. Дикая, сумасшедшая страсть. Что-то ему сейчасобъяснять и читать нотации бесполезно. Он меня еще больше ненавидеть будет.

— А как же ты? Как же ребенок?

— Все это отошло для него сейчас на второйплан. У него в голове своя каша. Одним словом, он просит время для того, чтобысам мог во всем разобраться и сделать вывод, кто же ему дороже.

— Вот кобель! — только и смогла сказать мать.— Это он у тебя, значит, время попросил?

— Попросил, — как-то обреченно ответила я. —Попросту он хочет, чтобы я ему трахаться не мешала и не скандалила, когда онприходит по ночам. Так что, гарантии, что он останется в семье, нет.

— И что ты намерена делать? — окончательнорасстроилась мать.

— Ждать.

— Чего? У моря погоды?