Великие тайны океанов. Тихий океан. Флибустьерское море - Жорж Блон

Состоялся обмен приветствиями. Новые туземцы выглядели иначе, чем гуамские «воры». В обмен на безделушки и гребенки они принесли большие корзины, наполненные рыбой.

Экспедиция Магеллана входит в пролив, соединяющий два океана. Литография. 1880

28 марта флотилия приблизилась к третьему острову. К судну подошла пирога, в ней сидело восемь мужчин.

– Спроси их, как называется остров, – распорядился Магеллан, обращаясь к верному Энрике.

Тот, недолго думая, обратился к туземцам на малайском, своем родном языке. От изумления местные жители онемели, а потом заговорили все разом: они понимали язык Энрике! Выходит, первым человеком, который совершил кругосветное плавание, был не белый, не европеец, а раб-малаец. Некогда он покинул Суматру, побывал в Индии, обогнул мыс Доброй Надежды, посетил Лисабон, а потом пересек Атлантику, обошел Патагонию и преодолел просторы Тихого океана.

Остров назывался Массауа, и правил там царек по имени Каламбу.

Ни малаец Энрике, ни Магеллан, ни моряки не осознали, по-видимому, всей важности своего невиданного подвига. Их занимала лишь одна мысль: Молуккские острова совсем рядом, а на них можно добыть пряности.

Восемь туземцев приняли подарки, потом пирога удалилась. Через несколько часов появились две большие лодки. В одной из них под балдахином из плетеного тростника восседал вождь. На борт адмиральского судна поднялась небольшая делегация, но вождь остался в лодке.

На следующий день Энрике высадился на острове, принял подарки и убедил вождя нанести визит Магеллану. Каламбу прибыл и на сей раз взошел на борт адмиральского судна «Тринидад». На нем был вышитый саронг, его волосы свободно падали на плечи. С ним прибыли шесть приближенных.

– Вам надо нанести визит великому правителю всех островов, – сказал он Магеллану. – Это раджа Хумабон. Он живет в Себу.

Себу – портовый город на острове того же названия в Филиппинском архипелаге. 4 апреля флотилия, возглавляемая Каламбу, покинула Массауа и 7 апреля подошла к Себу.

Уже на подходе Магеллан определил, что это большой порт. На рейде стояли чужеземные джонки. Для большей торжественности корабли произвели приветственный залп из орудий. Туземцы разбежались в разные стороны. Магеллан немедленно послал Энрике на берег заверить раджу, что чужестранцы прибыли с мирными намерениями. Раб объяснил Хумабону, что Магеллан, его хозяин, служит величайшему монарху на земле. По приказу испанского короля он пересек океан, чтобы добраться до островов пряностей, и специально завернул выразить почтение королю Себу. Он просит лишь об установлении деловых отношений.

Хумабон вовсе не был наивным дикарем. В своих владениях он ввел портовый сбор для прибывающих судов и холодно объявил Энрике, что его хозяин обязан подчиниться правилам.

– Столь могущественный адмирал, как мой хозяин, не может платить никаких пошлин!

– Все платят.

Властитель даже призвал в свидетели купца-мавра, который только что прибыл из Сиама на небольшой джонке и беспрекословно уплатил пошлину.

Едва бросив взгляд на суда Магеллана, мавр догадался, что христиане вот-вот откроют последние, пока еще неведомые им острова пряностей. Что делать? «Не стоит торопить события, – подумал он, – потом решим, как поступить». Он с глазу на глаз дал Хумабону совет не вступать в конфликт с чужеземцами. Хумабон удивился, но освободил суда гостей от пошлины и пригласил посланцев Магеллана на пир. Угощение подавали на фарфоровой посуде, прибывшей прямо из Китая. Значит, Китай совсем рядом. Мечта Христофора Колумба добраться до Индии западным путем сбылась, и осуществил ее Магеллан.

Начался оживленный торговый обмен. Наибольший интерес у туземцев вызвало железо, твердый металл, который в их глазах был полезнее золота. За 14 фунтов железа они отдавали 15 фунтов золота, и Магеллану стоило большого труда запретить матросам обменивать на золото все подряд.

Он опасался, что если туземцы поймут истинную ценность золота, то начнут заламывать бóльшую цену.

Отношения стали до такой степени дружественными, что правитель Себу и его приближенные выразили желание принять христианство. Вот что записал в своем дневнике Пигафетта об этом внезапном обращении в новую религию: «Магеллан предупредил их, что нельзя принимать христианство из страха или желания доставить нам удовольствие. Если они действительно хотят стать христианами, то должны это сделать по доброй воле и из любви к Богу. Если не желают переходить в христианство, никто не будет держать на них зла, но сознательно обратившиеся к христианской вере будут вознаграждены большой любовью и уважением. Все единодушно пожелали стать христианами – не из страха и не из желания угодить Магеллану, но по собственной воле. Они дали понять, что полностью полагаются на него и он должен относиться к ним как к своим подданным. Магеллан со слезами на глазах обнял их, взявши за руки властителя Себу и царька Массауа, поклялся своей верой в Бога и преданностью государю, что отныне они будут жить в вечном мире с королем Испании. Они дали такое же обещание».

Отчет Пигафетты, изобилующий всевозможными подробностями, зачастую кажется весьма правдоподобным изложением событий. Но совершенно очевидно, что историограф писал по принятой в то время схеме. Эпизод с дикарями, по какому-то наитию обратившимися в новую веру, встречается во многих рассказах той эпохи. На самом же деле к этому шагу туземцев принуждали – иногда вежливо, иногда нет. По возвращении путешественникам полагалось отчитаться о числе обращенных в истинную веру язычников. По молчаливому соглашению алчные намерения европейцев прикрывались проповедью христианства. Хотя в лоно Церкви мог привести не только страх. Нередко туземцы соглашались стать христианами просто из выгоды, интереса, хитрости и любопытства – в надежде, что новый бог сделает их столь же могущественными, как люди, призывавшие ему поклоняться. Едва ли Магеллан угрожал властителям Себу. А старый хитрец Хумабон пытался извлечь максимальную выгоду из ситуации, сложившейся с приходом европейцев.

Себу, 14 апреля 1521 года. Магеллан еще не покидал своего корабля, но вел постоянные переговоры через Энрике и Пигафетту. Свой первый выход на берег он решил обставить со всей торжественностью.

Вот он приближается к берегу. Впереди движутся сорок вооруженных солдат, позади – офицеры и знаменосец. В миг, когда его нога ступает на сушу, корабли производят залп из всех орудий. Толпа в испуге разбегается. Но, увидев, что их правитель спокойно восседает на троне (он был предупрежден), свита поспешно возвращается, чтобы присутствовать при установке большого креста, перед которым правитель Себу, его сын и многие приближенные принимают крещение. Вместо языческого имени Хумабон правитель получает имя Карлос, его супругу нарекают Жанной, а дочерям дают имена Екатерина и Изабелла. Высшее общество острова и соседних островов не желает отставать, а потому корабельный священник до поздней