Незнакомец под луной - Джуд Деверо

– Помогать отцу уничтожить компанию будет просто развлечением после сегодняшнего ужина!

– Что требуется от меня? – осведомилась Пенни с нотками сочувствия в голосе.

– Ничего… погодите! Разве у меня сегодня нет свидания?

– Лесли. Третье подряд, которое вы отменяете.

– Позвоните…

– Знаю. Тиффани.

Несмотря на все жалобы, при очередном взгляде на статью Трэвис невольно улыбнулся. Эдилин… место счастливейших мгновений его жизни. Поэтому мать сбежала именно туда.

«Кимберли», – подумал он и блаженно вздохнул, чувствуя редко посещавшие его покой и умиротворение. Ему было двенадцать, ей – всего восемь. Но она научила его всему. Тогда он не знал, что жил в своеобразной тюрьме. Ему не позволяли играть с другими детьми. Он никогда не смотрел телевизор, не читал детские книги. С таким же успехом он мог жить в пещере или в прошлом веке. Пока не встретил Ким. Ким с ее любовью к жизни.

На его столе стояла маленькая медная табличка, единственная личная собственность в этой комнате. На табличке было выгравировано:

«Я люблю развлекаться. Хочешь, покажу тебе как?»

Слова Ким. Слова, изменившие все.

Пенни не спускала с него глаз. Она была единственной, которой он доверял настолько, что рассказал правду о своей жизни.

– Забронировать билет на самолет или поедете машиной? – тихо спросила она.

– Поеду? Куда? – не понял он сначала, но когда она не ответила, сообразил: – Я…

Он не совсем понимал, что сказать.

– Как насчет того, чтобы я, пока вы ужинаете, купила нормальную машину? Такую, в которой позволено ездить по улицам? А вы сложите в сумку нормальную одежду. Завтра вы сможете поехать к матери.

Трэвис по-прежнему не знал, что ответить:

– Лесли…

– Не волнуйтесь, я пошлю ей столько бриллиантов, что она забудет о всех вопросах.

Пенни не любила Лесли. Впрочем, как и всех девушек, с которыми встречался Трэвис.

– Если ее можно купить, значит, это не любовь, – твердила она. Пенни хотела, чтобы Трэвис сделал то же, что и отец: нашел женщину которая бы любила свою семью больше, чем содержимое дорогих магазинов.

– Ладно, – решился Трэвис. – Попросите Форестера заняться слиянием.

– Но он не может…

– Сделать это, – перебил Трэвис. – Я могу, а он – нет? Может, он провалит сделку, и па уволит амбициозного маленького прохвоста?

– А может, он блестяще выполнит задачу, и ваш отец отдаст ему ваше место.

– А еще говорите, что не верите в сказки, – ухмыльнулся Трэвис. – Ладно, где меня ждет трогательная встреча?

Она дала ему время и адрес.

Он встал, глянул на стол, но теперь мог думать только о том, что скоро увидит маму. Как долго они жили врозь!

Повинуясь минутному порыву, Трэвис поднял со стола медную дощечку и сунул в карман.

– Пенни, что вы имеете в виду под «нормальной машиной»?

Выходя, она обернулась и одарила его одной из своих редких улыбок:

– Погодите и увидите.

Вечером внизу Трэвиса ждали лимузин с водителем. Его довезли до дома, швейцар открыл дверь и вызвал для него лифт. Трэвис ни с кем не разговаривал.

Он жил в пентхаусе с видом на все четыре стороны. Та же декоратор, которая обставляла его офис, наполнила квартиру своими представлениями о хорошем вкусе. В нише стоял огромный антикварный Будда, диваны были обиты черной кожей. Поскольку Трэвис проводил в квартире крайне мало времени, обстановка никогда его не интересовала.

Только одна комната была обставлена, как хотел он. Поэтому Трэвис направился прямо туда. Первоначально это было нечто вроде кладовой, но Трэвис потребовал, чтобы там были стеклянные полки. Именно в этой маленькой комнатке, которая всегда была на замке, он держал свои сокровища: кубки, награды, сертификаты, символы того, чему научила его Ким о «развлечениях».

Именно те две недели в Эдилине, проведенные с задорной малышкой Ким, дали ему мужество выстоять против отца. Мать тоже пыталась, но разве могла она, со своим мягким характером, противиться напору мужа?

Зато Трэвис обнаружил, что вполне способен держать оборону. После отъезда из Эдилина он при первой же встрече с отцом заявил, что нуждается в физической нагрузке. Рэндалл Максвелл оценивающе оглядел сына и понял, что мальчишка не собирается сдаваться. Поэтому и нанял тренера.

Как говорила Люси о сыне, тот был прирожденным атлетом. Утомительные тренировки были для Трэвиса отдыхом от изнурительных каждодневных занятий. Когда Трэвис изучал все, что мог дать ему тренер, появлялся новый. К тому времени когда Трэвису пришло время поступать в колледж, он был натренирован в нескольких боевых искусствах. Нос был сломан дважды, один раз на ринге, другой – когда нога тренера припечатала его лицо.

Отец хотел, чтобы Трэвиса продолжали готовить к поступлению в колледж. Но сын сказал, что как только станет совершеннолетним, уйдет и никогда не вернется. В то время мать еще жила с ними. Ее жизнь была такой же уединенной, как у Трэвиса. Впрочем, она никогда не любила шумного общества.

Трэвис поступил в Стэндфордский университет, потом в Гарвард, на юридический факультет, и пока жил вдали от тюрьмы, бывшей его единственным домом, обнаружил, что его привлекают экстремальные виды спорта. Прыжки с самолетов, спуск по веревочным лестницам вертолетов на заснеженные вершины гор, прыжки в воду со скал… Он перепробовал все.

Трэвис сдал экзамен на адвоката, но не собирался провести жизнь в офисе. Хотя отец требовал, чтобы сын работал на него, Трэвис отказался. Отец в гневе закрыт трастовый фонд, но Трэвис устроился каскадером в Голливуде, и с этого все началось.

Когда отец увидел, что его план не сработал и сын не собирается покорно гнуть перед ним голову, он сорвал зло на жене и сделал все, чтобы ее унизить.

В один прекрасный день Люси случайно нашла способ перехватить деловую операцию мужа и, почти не колеблясь, переслала три миллиона двести тысяч долларов на свой счет. За десять минут сложила вещи, взяла одну из машин мужа и сбежала.

Тогда Рэндалл передал сыну, что не станет ее преследовать, если тот бросит все попытки убить себя и начнет работать на него.

Трэвис пошел бы на все ради матери, поэтому уехал из Лос-Анджелеса и стал работать на отца. Но при каждом удобном случае снимал стресс, участвуя во всех видах экстремального спорта.

Теперь, оглядывая комнату, полную наград, кубков, медалей, сувениров, он улыбался. На стене за полками висело множество фото в рамках. Гонки в Монте-Карло. На грязном лице разводы от брызнувшей струи шампанского, но какой же он счастливый!

Там же висели фотографии самых невероятных кинотрюков. Огонь, взрывы, прыжки с зданий. Между этими фото – многочисленные снимки с женщинами. Кинозвезды, светские дамы, официантки. Трэвис не был разборчив и любил хорошеньких женщин, независимо от их места в обществе.