Его птичка. Книга 2 - Любовь Попова

— Закрой рот.

— Твоя, значит, девчонка? — спросил Кабан и еще раз похотливо осмотрел Аню.

— Моя, — тем же напряженным голосом, словно к голове все еще приставлено оружие, ответил я. — Я Рома.

— Послушная. Сколько за нее хочешь?

Аня возмущенно открыла рот, словно задыхаясь, практически резанув взглядом «покупателя». Я только усмехнулся, но произнес осторожно:

— Таких сумм еще не придумали.

Аня выдохнула. Неужели думала, я торговаться буду?

Главное — помнить, что вот ему за мое вскрытие никто ничего не сделает. Не расслабляться.

— А эти, — Кабан кивнул на таращившихся подружек Ани. — Что смотрите, в гости поедете? У нас дом за городом.

У кого «у нас», я спрашивать не стал, а только покачал головой. Хотя, судя по влажным взглядам, девочки были полны энтузиазма последовать за крутым, богатым мужиком куда угодно.

Взял визитку Кабана и обещал, ежели что, помочь по-врачебному. Тот сказал, что очень удобно иметь в друзьях хирурга. Когда это мы стали друзьями, я так и не понял.

Спустя еще десять минут бурного обсуждения происшествия еле затолкал девчонок в машину и только в своей смог расслабиться по-настоящему. Вот это реальные танцы на канате. Одно неверное движение — и о твоем существовании забудут все, даже самые близкие.

Город, освещенный миллионами огней, расступался перед нами, мы мчались домой, словно гонимые всеми дьяволами мира. Во мне бурлил адреналин, и я знал, что Аня поможет мне прийти в себя. Тем более что она и сама испытывала похожие ощущения.

Она хотела меня. Это было видно по взгляду, которым она меня буквально сжигала, по рукам, то и дело прикасающимся к моему бедру, и жилке, бьющейся на шее. Сейчас я был для нее богом, и было бы грешно этим не воспользоваться. Тем более что от вида сведенных коленок, одетых в черные сетчатые колготки, член был уже как камень и несколько мешал вести машину.

Пришлось остановиться почти на проезжей части и включить аварийку. Глаза заволокло красной пеленой, страх превратился в густую похоть, что витала между нами.

— Рома, — благоговейно шепнула моя девочка и сама потянулась к щеке, опалив ее влажным, пряным, приятным поцелуем. По телу прошел ток, мощный сигнал в мозг, серое вещество которого уже стекло вниз, заставляя желание твердеть еще сильнее и наливаться кровью.

— Рома, ты был великолепен.

— Меня чуть не убили, — так же тихо напомнил я скорее сам себе и за этот риск для жизни получил лучшую награду, что могло придумать человечество. Глубокий минет от любимой девочки.

Она цепкими пальчиками уже расстегнула пряжку ремня, зазвенела ширинкой и приспустила джинсы. Розовая головка уперлась прямо ей в лицо, и она тут же на нее подула, обвела кончиком языка, отчего во мне словно сжалась пружина.

— О черт.

Я вцепился в ручку двери и в соседнее кресло в тот момент, когда ротик Ани полностью обхватил головку и стал насаживаться дальше. Медленно. Так чертовски медленно. Но это только поначалу, а потом она словно обезумела…

— Аня, полегче.

Но слова не подействовали, ее было не остановить. Держа яйца в своих нежных пальчиках, она брала член по самое горло. Там было влажно. Горячо. Охуенно тесно. Мать его, как же там тесно.

Она помогала себе рукой, пока я перебирал ее шелковистые пряди, проводила языком по всей длине ствола, то лизнув уздечку, то задев мошонку. Ее пальчики теснее обхватили член по корень, а сама она полностью вобрала член в рот и с вибрирующими звуками еще и причмокивала.

Это все, конечно, могло довести и до сердечного приступа. Стоило радоваться, что я не встретил Аню в шестьдесят, потому что эти ускоряющиеся движения просто невозможно терпеть без физических сил. Вверх-вниз. И снова. И глубже.

Она скользила губами по всей длине, наслаждалась процессом, равно как и я. Рукой я быстренько нащупал молодые грудки и сжал их, тем самым добавляя наслаждения себе от того, как она сладко застонала. Сладко стонала и сладко сосала. Господи, как сладко она умела сосать.

Я просто сдерживал гортанный крик, выдыхая часто и рвано, когда она, продолжая сосать глубоко, ускорила темп. Я уже рычал и сам подмахивал бедрами, приближая себя к эпическому финалу.

Он настиг меня, заставив низко, утробно застонать, когда я ощутил, как член завибрировал и стал исторгать сперму. Аня проглотила все, моя умница, а вскоре сняла пуховик, неловко сказав, что и ей требуется разрядка.

Я не остался в долгу. Разорвал колготки, трусики, поставил ее раком и стал сначала пальцами трахать Аню через розовые влажные складки, а потом и вылизывать истекающую киску.

Аня кричала и извивалась, но я держал ее за бедра, усиливая давление на клитор, пока она не взорвалась экстазом и с громким «Рома» не упала на свои руки.

В этот же момент к нам в машину постучали, и я, слизав последние сладкие капли с губ, приоткрыл запотевшее окно. Судя по сигналкам, там остановилась полиция.

— Капитан Буркин. Здравия желаю.

— Добрый день, капитан. Мы что-то нарушили?

Поняв, что я проговорился, мельком взглянул на Аню. Она, вся раскрасневшаяся, вжалась в кресло и только что не смеялась в голос. Было забавно, согласен. Читайте завтра во всех газетах: «Успешный хирург и будущая балерина арестованы за еблю в машине».

— Здесь стоять нельзя. У вас все нормально? — продолжал заглядывать капитан, загоняя влажные потоки воздуха в разгоряченный салон.

— Просто после операции, немного вздремнуть надо было, — нагло солгал я и все-таки распрощался со стражем дорожного порядка. Только порядка как такового не было нигде. Особенно в моей душе.

— Почему ты не сказала, что пойдешь в клуб? — спросил я серьезно, чувствуя, что меня давно отпустил адреналин и вернулось наконец хладнокровие.

— Не хотела тебя беспокоить, — виновато ответила Аня, перебираясь вперед и снова опаляя возбуждением, когда случайно показала розовую промежность.

Я не смог удержаться. Меня вновь накрыло безумие. Я схватил Аню. Резко. За талию. Она взвизгнула, но тут же застонала, когда я тут же насадил ее на мигом отвердевшее желание.

— Рома…

— Беспокой меня, Аня, кроме тех моментов, когда я на операции, я всегда тебе отвечу.

Она улыбнулась и сама стала медленно скользить по моему члену, откинув голову назад и приоткрывая губы. Я не мешкая стал подмахивать бедрами, создавая смачные удары, от которых разве что башню не срывало.

Так горячо. Так узко и влажно. Так влажно, как и у нее во рту, в который я ворвался языком, имитируя древний как мир акт.

Я когда-нибудь перестану ее хотеть? Я когда-нибудь освобожусь от этого влечения, давно граничащего с наркотической зависимостью?