Спасенная в море - О. Ф. Уолтон

Я часто вспоминаю о той ужасной ночи, когда сквозь шторм мы поплыли к тонущему кораблю. Если бы тогда наша лодка перевернулась и мы погибли, что стало бы с нашими душами? Это очень серьезная мысль, и я от всего сердца благодарю Бога за то, что Он сохранил тогда наши жизни. Мой дедушка был мягкосердечным, добродушным, честным человеком, но сейчас я понимаю, что этого было недостаточно, чтобы открыть для него небесные врата. Иисус — единственный путь в небо, но дедушка очень мало знал о Нем и не питал к Нему никакого интереса.

Крошка Тимпи стала моим неразлучным другом как дома, так и на улице. Она немного боялась детей Миллеров и держалась от них подальше, потому что они были очень шумными и грубо вели себя во время игр. При этом она льнула ко мне и никогда не хотела со мной расставаться. Каждый день она узнавала новые слова и высказывала такие странные замечания, что мы все покатывались от смеха. Больше всего ей доставляло удовольствие брать в руки какую-нибудь книгу и выбирать из текста различные буквы алфавита, которые она знала в совершенстве, хотя разговаривала еще с трудом.

Моя маленькая любимица! Помню, как она сидела у моих ног на огромном валуне и то и дело просила взглянуть на А, В, Д или С. Благодаря своему обаянию она глубоко запала в наши сердца, и мы со страхом ожидали ответа на письмо, которое дедушка написал владельцу «Победы», — Так назывался затонувший корабль.

В понедельник, когда пришел ответ, стояла промозглая погода. Я некоторое время провел на пирсе и весь вымок, ожидая прибытия парохода. Капитан Сейерс первым делом вручил мне письмо, и я сразу же побежал с ним к дедушке. Я не мог дождаться, пока вещи и продукты, предназначавшиеся нам, выгрузят на берег.

Крошка Тимпи сидела на табуретке у дедушкиных ног, наматывая на пальчик длинную ленточку. Когда я вошел в дом, она подбежала ко мне и подставила щечку для поцелуя.

А вдруг в этом письме говориться, что она должна немедленно покинуть нас и отплыть на пароходе на материк! Я глубоко вздохнул, когда дедушка вскрывал конверт.

Письмо, написанное владельцами корабля, было очень вежливым. В нем выражалась благодарность за предпринятые нами усилия по спасению несчастной команды и пассажиров. При этом указывалось, что им ничего не известно ни о ребенке, ни о его родственниках, так как никто по фамилии Виллерс не бронировал каюту и на борту не было ни одного матроса с такой фамилией. Но они обещали навести справки в Калькутте, откуда отправился этот корабль. Между тем они просили моего дедушку позаботиться о девочке и заверяли, что щедро отблагодарят его за заботу о ней.

— Это же здорово! — воскликнул я, когда дедушка закончил читать письмо. — Значит, ей никуда не нужно уезжать!

— Нет, — ответил дедушка. — Бедняжка! Мне так ее жаль! Не нужно мне их вознаграждения, Алек! Для меня достаточно вот этой награды, — сказал он, высоко поднимая малышку, чтобы она поцеловала его в покрытый морщинами лоб.

Беззащитны, тьмой объяты,

Бедствуют ученики.

«Дремлешь ли Ты, наш учитель?

Помоги!» — зовут они.

Море грозное, вздымаясь,

О скалистый берег бьет,

Ветра гул не умолкает,

Буря стонет и ревет.

Рассветает, буря стихла,

Сам Господь ее смирил,

Разъяренную пучину

В тишину Он превратил.

Воспоем же, о Спаситель,

Аллилуйя мы тебе;

Властью Божьей, всемогущей

Покорил Ты все Себе.

О, душа, куда стремишься

Ты по морю жизни сей

Грех волнами заливает,

Не спастись душе твоей.

Призови скорей Иисуса,

За тебя Он кровь пролил;

Он спасет тебя от бури,

Власть греха Он победил.

Утром следующего понедельника мы с Тимпи пошли на пирс, чтобы встречать пароход. Она взяла с собой куклу, подаренную ей миссис Миллер, которой она очень гордилась.

Как только пароход причалил, капитан Сейерс послал за мной, чтобы сообщить новость: на остров прибыли два джентльмена, чтобы встретиться с моим дедушкой. Я крепко держал девочку за руку, так как был уверен, что они приехали за ней.

Джентльмены через одну или две минуты поднялись по ступенькам. Один из них оказался мужчиной средних лет, с очень умным лицом, как мне показалось. Он сказал, что хочет видеть мистера Александра Фергюссона, и спросил, могу ли я проводить к нему.

— Да, сэр, — ответил я. — Мистер Фергюссон — это мой дедушка.

Итак, мы пошли по направлению к маяку. Тимпи и я шли первыми, показывая дорогу, а мужчины следовали за нами. Второй джентльмен выглядел весьма старым. У него были седые волосы, очки в золотой оправе и приятное, доброе лицо.

Тимпи не могла быстро идти. Поэтому она бежала впереди нас, перебегая то на одну, то на другу сторону тропинки, чтобы сорвать цветы или подобрать камешки. Потом я взял ее на руки и понес.

— Это твоя младшая сестра? — поинтересовался пожилой джентльмен.

— Нет, сэр, — ответил я. — Это та девочка, которая находилась на борту «Победы».

— Боже мой! Вот так так! — раздался возглас удивления. — Дай-ка мне получше рассмотреть ее, — проговорил пожилой джентльмен, поправляя очки.

Но Тимпи, испугавшись, прижалась ко мне и заплакала. «Не бойся, — дружелюбно сказал мужчина. — Мы с тобой подружимся».

Наконец мы подошли к дому, и мужчина средних лет представился как мистер Септимус Фостер, совладелец затонувшего корабля. Он объяснил, что вместе со своим тестем, мистером Дэвисом, приехал для того, чтобы узнать все подробности кораблекрушения.

Дедушка пригласил гостей присесть и попросил меня приготовить для них завтрак. Они были очень приятными людьми и доброжелательно отнеслись к дедушке. Мистер Фостер хотел преподнести ему щедрый подарок, но дедушка вежливо отказался. Они много говорили о Тимпи, и мне приходилось постоянно останавливаться, чтобы послушать их разговор, так как я был занят сервировкой стола. Они ничего не слышали о ее родственниках и очень удивлялись, что фамилия Виллерс отсутствовала в списке пассажиров. Они предложили забрать девочку с собой, пока не найдется кто-нибудь из ее родственников, но дедушка упросил их оставить ее с нами. Джентльмены, увидев, как счастлива Тимпи и как о ней хорошо заботятся, с радостью согласились на это.