Царица эльфов - Дороти Шелдон

Грубоватый голос отца вернул ее в настоящее.

– Вижу, что ты до сих пор ничего не забыла.

– Может, я и не забыла, – призналась она, беря себя в руки, – но я научилась справляться с собой. Вот я приехала и все сделаю, чтобы помочь тебе сохранить землю. – Она бодро улыбнулась. – С моим-то бухгалтерским опытом я попробую найти какой-нибудь выход. Эдвард говорил, что он занял прочные позиции на рынке со своими винами только благодаря моему умению вести учет.

Отец рассмеялся хриплым от редкого смеха голосом.

– Я всегда считал, что ему сильно повезло.

– В тебе говорит отец, – улыбнулась ему Мэри.

Эдвард сделал для нее гораздо больше, чем отец думал. Он показал, что в физической близости может присутствовать нежность. Она отогнала ненужные мысли и продолжила оживленно:

– Расскажи же мне подробно, как обстоят твои дела.

В эту ночь, ворочаясь без сна на кровати в комнате, где они когда-то жили с сестрой, Мэри пыталась разобраться в ситуации, обрисованной ей отцом. Несмотря на то что изображенная им картина выглядела довольно грустно, ее не оставляло тревожное чувство, что он рассказал ей не все. Факт, что «Восточные скакуны Мартинеса» переживали крупные финансовые затруднения, и так бросался в глаза. Но Мэри не знала, насколько далеко это зашло. Хуже всего было то, что теперь она имела точное представление о том, как все случилось, и ее это очень расстроило.

Нынешний Никколо Мартинес казался жалким подобием того энергичного человека, каким он был когда-то, и начало его упадка пришлось на ту самую трагическую ночь. Его старшая дочь Оливия погибла, а Мэри уехала, и он остался один на один со своим горем. Хотя Мэри знала, что, если бы она тогда не убежала без оглядки, она, скорее всего, так бы никогда и не сумела поправиться. Но она не могла отогнать от себя нахлынувшие угрызения совести при мысли об отце, страдавшем без семьи, и кроме того, вынужденном в одиночку заниматься хозяйством.

Чувство вины становилось острее, когда она вспоминала, как он всегда находил время навестить ее, хотя бы раз в год, и никогда не требовал от нее ответных забот.

– Похоже, что я вернулась слишком поздно, – шептала она.

Трудность была в том, что она не располагала средствами, достаточными, чтобы помочь отцу. Почти все, чем она владела, было вложено в винодельческое производство в Калифорнии. Томясь беспокойством, она поднялась, подошла к окну и отодвинула желтую кружевную штору. Бледный лунный свет заливал двор и загон, сглаживая следы запустения и ветхости. Когда-то здесь было так хорошо...

Она выпрямилась с внезапной решимостью. Пусть сейчас все кажется безнадежным, она не сдастся так легко. Ее отец вправе ждать от нее большего.

Уперев руки в бока, Мэри осматривала результаты тщательной четырехчасовой уборки на кухне.

– Как тут стало хорошо, – раздался голос отца из дверей. – Совсем как раньше!

Мэри улыбнулась, заплетая непослушные пряди в косу.

– Спасибо. Ты не мог бы отвезти меня в город? Мне нужно кое-что купить, но я не уверена, что смогу справиться с твоим старым пикапом.

Когда позавчера отец встретил ее в аэропорту, она сильно засомневалась, смогут ли они добраться до дома на этой развалине.

– Конечно, придется только немного подождать. Утром я увидел под этой чертовой колымагой большую лужу – вылилась тормозная жидкость. Пока я не буду уверен, что тормоза работают, ехать никуда не придется.

Никколо прошел через кухню, выдвинул ящик и начал в нем рыться.

– Сейчас мне надо закончить чистить Боя, я и зашел только, чтобы взять скребок для копыт. – Он нашел его и направился к двери, бросив через плечо: – Ему надо привести в порядок копыта, но это не займет много времени.

– Я не тороплюсь.

Мэри вышла с ним во двор, подошла к загону и облокотилась о перекладину. Бой стоял посередине загона, привязанный между двух столбиков. Перед тем как заняться копытами, отец успокаивающе провел рукой по блестящей лошадиной шее. Повернувшись спиной, он зажал ногу с копытом между колен и начал его зачищать. Процедура была хорошо знакома Мэри, она и сама не раз делала это, и большинство лошадей относились к ней спокойно. Но Бой – конь очень нервный, и Мэри волновалась за отца. Покусывая губу, она не сводила глаз с ушей лошади – верного показателя ее настроения. Наверное, волноваться нечего – Бой, казалось, оставался абсолютно спокоен.

Она позволила себе расслабиться и насладиться мирной картиной природы. Тишина нарушалась лишь жужжанием носящихся в воздухе насекомых. Но внезапно фырканье и испуганное ржание вывело ее из задумчивости.

Она с испугом увидела, как жеребец пытается встать на дыбы, но ему мешают привязные ремни. Резкое движение массивного корпуса – и не удержавшийся на ногах отец упал на землю прямо под бешено бьющие копыта.

Сердце Мэри бешено застучало, она перепрыгнула через ограду и бросилась вперед, но не успела подбежать – отец вскрикнул от боли и схватился за ногу.

– Папа! – взвизгнула Мэри и изо всех сил ударила лошадь по спине. Обезумевший жеребец отпрыгнул в испуге, она подхватила отца под мышки и оттащила на несколько метров в безопасное место. Страх за отца придал ей силы.

Отец застонал и перекатился на бок, держась за поврежденную ногу. Мэри присела на корточки, пытаясь скрыть охватившую ее панику.

– Папа! Где болит? Только нога?

Он кивнул, ловя ртом воздух.

– Только нога... уверен... она сломана.

Мэри почувствовала, как ее охватывает леденящее спокойствие, которое испытывают люди в критические минуты. Когда она заговорила снова, голос ее почти не дрожал:

– Тогда не пытайся сесть и даже не двигайся. Я сейчас же вызову машину «скорой помощи».

Она собралась встать, но он схватил ее за руку.

– Нет! Не вызывай.

– Но тебе надо в больницу. Мы не сможем ехать на пикапе, раз не в порядке тормоза. И я не уверена, что смогу им управлять.

Отец был белым, как мел, губы упрямо сжаты.

– Никакой «скорой помощи». Я не могу себе это позволить.

– Но из страховки... – Она остановилась, пораженная тревожной мыслью. – Ведь ты застрахован?

Он покачал головой, избегая ее взгляда.

– Не думал, что мне это понадобится.

То есть тоже не мог себе позволить, мрачно подумала она.

– Считал это бесполезным, – с болезненной гримасой продолжал он, – раз все равно кто-то охотится за мной.

– Охотится за тобой? О чем ты говоришь?

– В меня стреляли.

– Стреляли?! – Мэри широко раскрыла глаза. – Почему ты так думаешь? Я не слышала никаких выстрелов.

Отец застонал.

– Стреляли, скорее всего, с глушителем. Я слышал, как что-то просвистело над головой и ударилось о землю. А в следующий миг Бой словно обезумел.