Конфуций. Жизнь, деятельность, мысли - Сергей Ольденбург

Как бы то ни было, Конфуций дорожил музыкой и ввел ее в свое преподавание как средство для смягчения народных нравов. В одной из канонических книг, составленных Конфуцием, сказано: «Желаете ли образоваться – тщательно изучайте музыку. Музыка выражает и живописует нам союз неба с землею. С богослужением и музыкой в империи ничего не может быть невозможного». Он даже, по словам летописцев, сочинил книгу о музыке, к сожалению затерянную. Те же летописцы передают следующие слова Конфуция, сказанные им, когда он явился в последний раз к Сяну, чтобы отдать отчет в разученной им пьесе:

– Теперь я похож на человека, с горной вершины обозревающего пройденное пространство и всю окрестность. В музыке я вижу то, что в ней возможно видеть. Благодаря постоянству и прилежанию я понял таинственный смысл древней пьесы, мною разыгранной. Играя ее, я перечувствовал все, что испытал ее составитель. Мне казалось, что я его вижу, слышу, говорю с ним. Воображаю себе этого составителя человеком среднего роста с несколько печальным лицом, с большими ласковыми глазами, с кротким приятным голосом – словом, в сочинителе песни вижу великого правителя Вувана. Угадал ли я?

Сян подтвердил его догадку и в восторге воскликнул:

– Я должен быть вашим учеником, а не вы моим!

Посещение княжеств Янь и Цинь убедило Конфуция в пользе и необходимости путешествий. Он увидел, что только этим путем можно приобрести здравые понятия и верные суждения о народном духе и что неблагоразумно полагаться на отзывы других, большею частью ложные или предвзятые. Впоследствии он никогда не упускал случая, доставлявшего ему возможность побывать в том или другом княжестве. Такая возможность, как мы увидим далее, представлялась ему довольно часто.

Возвратившись в Лу, Конфуций опять принялся за свои ученые занятия, посвятив себя всецело постижению мудрости и истины. Некоторые из близких уговаривали поступить на службу.

– Решение мое неизменно, – отвечал им Конфуций, – мое назначение и долг – служить и быть полезным всем людям без исключения. Все люди – одна семья, и мое призвание быть ее наставником!

И действительно, с этого времени дом его обратился в настоящую академию. Но в скором времени Конфуций опять покинул Лу и отправился в княжество Ци, куда пригласил его владетель этой области, желавший воспользоваться советами и опытом славного философа.

Конфуций отправился в Ци, сопровождаемый своими учениками и многими почитателями, пожелавшими всюду следовать за ним. Он не отговаривал почитателей, зная, что слабые и бесхарактерные отстанут сами.

Во время пути путешественники услышали раздававшиеся в стороне от дороги стоны. Приблизившись, они увидели пытавшегося повеситься человека и тотчас же освободили несчастного из петли, причем Конфуций, сошедши с колесницы, спросил несчастного о причине, побудившей его прибегнуть к самоубийству.

Спасенный отвечал, что причиной была его печально сложившаяся жизнь. Что он с детства стремился стать мудрым, изучил все, что было ему доступно, и, пристрастившись к путешествиям, покинул родину, чтобы бродить из княжества в княжество. Спустя несколько лет он вернулся домой и женился. Вскоре после этого умерли его отец и мать, для которых он не успел ничего сделать, и это стало первой причиной его печали. Вторая причина его печали заключалась в том, что, возвратившись из путешествия, он считал себя способным руководить другими и ввиду этого, как только миновал срок траура, предложил свои услуги князю Ци, но князь, занятый более развлечениями, чем делами правления, не хотел его слушать. Друзья также отнеслись к нему гордо, равнодушно или даже с презрением, что составило третью причину его печали, и, наконец, четвертая причина заключалась в том, что его покинул единственный сын.

– Итак, – заключил свою исповедь самоубийца, – я хотел быть мудрым, а не сумел исполнить самых обыкновенных гражданских обязанностей – не был ни добрым сыном, ни достойным гражданином, ни хорошим отцом семейства, и поэтому-то я и решился на самоубийство.

Выслушав слова самоубийцы, Конфуций сказал:

– Как бы ни были велики ваши ошибки, они ничтожны в сравнении с малодушием. Всякая ошибка – дело поправимое, но самоубийство – преступление непоправимое. Вы заблудились с первых же ваших шагов по житейскому пути и пошли ложным путем, думая идти к мудрости. Вы должны были начать с того, чтобы сделаться человеком прежде, чем мудрецом; последнее возможно только при точном исполнении человеческих обязанностей, налагаемых на нас самой природой. Первой же вашей обязанностью было любить родителей и угождать им, но вы ее не исполнили, и эта небрежность была причиною всех ваших несчастий. Не думайте, однако, что для вас все невозвратно погибло, приободритесь и не падайте духом; верьте одной великой истине, неопровержимость которой подтверждается опытом всех веков. Вот эта истина, постарайтесь навсегда запечатлеть ее в вашей памяти: покуда человек жив, он не должен ни в чем отчаиваться. От величайшего горя он может перейти к величайшей радости, от ужаснейшего бедствия – к полнейшему блаженству. Мужайтесь, идите к себе домой и примитесь за труды с тою же охотою, как бы сегодня вы снова начали жить, узнав настоящую цену жизни. Вы еще можете сделаться мудрым!

Затем Конфуций, обратясь к сопровождавшим его, сказал:

– То, что вы слышали, может послужить для вас хорошим уроком!.. Пусть каждый хорошенько поразмыслит над этим.

Сказав это, Конфуций сел на колесницу и не успел отъехать полуверсты, как несколько учеников подошли к нему и просили у него позволения вернуться домой – служить своим родителям и заботиться о них.

Принцип, изложенный Конфуцием в его беседе с самоубийцей, есть основное правило философии Конфуция. На этом принципе зиждется вся общественная, политическая и семейная жизнь Китая – с идеей сыновней почтительности тесно связано учение о почтении к старшим, на чем и основан весь строй общественной жизни китайцев.

Молодой князь Ци принял мудреца с большим почетом, но этим и ограничился. Ни советов, ни наставлений князь, весь отдавшийся забавам и разного рода удовольствиям, у него не спрашивал. Конфуций прожил при дворе Ци целый год, но его пребывание не принесло княжеству никакой пользы.

Князь осыпал мудреца ласками из тщеславия, желая, чтобы народ говорил о нем, что он умеет чествовать и награждать великих людей. Он предложил Конфуцию в обладание город. Конфуций отказался, сказав, что ничем не заслужил подобного дара.

Тем временем число учеников и слушателей Конфуция возросло до такой степени, что князь отдал ему для его собраний один из своих дворцов.