Аптека сердечных дел семьи Ботеро - Ли Сонён

Сморщив лоб от напряжения, Хана прислушивалась к каждому слову, доносящемуся из родительской спальни.

До ее ушей долетело незнакомое выражение – «химическая кастрация». Получается, папа сделал не стерилизацию? В голове зазвенело, как будто кто-то ударил по ней резиновым молоточком. Хана прекрасно знала, что обозначают эти два слова по отдельности, но вместе они звучали крайне непривычно. Она вроде слышала, что такое делают с некоторыми насильниками. Неужели папа решил сам себя наказать как преступника? Нет, он не способен ни на какие жестокие поступки, он тихий и мягкий. И с виду такой хрупкий, что пробуждает в некоторых женщинах типа Сэри материнский инстинкт, им нестерпимо хочется отдать ему всю свою ласку и внимание.

«Он», «член», «напился», «как ребенок», «добровольно» – все эти слова и вдобавок к ним ключевое «химическая кастрация» были шифром, который помогал Хане осознать происходящее.

Наутро родители снова поссорились, поэтому в школу Хана пришла в растрепанных чувствах. Однако там ее ожидала еще более ужасающая новость. Тот юноша погиб. Совершил самоубийство.

– Хана, ты же хорошо его знала. Вы вместе учились в средней школе. Говорят, что уже тогда над ним издевались и продолжили травить в старшей.

Когда самая главная сплетница Душевной улицы рассказала новость Хане, та почувствовала, будто земля уходит у нее из-под ног. Получается, она толкнула его на самоубийство. Тайна, которую Хана поведала юноше под действием алкоголя, стала спусковым крючком, приведшим к такому печальному итогу. Она взвалила на него слишком непосильную ношу.

С того дня создание Ханы оказалось запертым внутри темного тоннеля. Несчастливая семейная жизнь родителей, ее рождение вопреки желанию отца – раньше обо всем этом она старалась не думать. Старалась игнорировать стрессовую обстановку дома. Но теперь Хана перестала стараться. Ей нестерпимо хотелось избавиться от всей крови в своем теле, чтобы очиститься от грязи. Словно цунами, ее затопило чувство вины: из-за нее погиб человек, ее первая любовь. Однажды во время очередного сильного приступа ненависти к себе она взяла канцелярский нож и резанула им по руке.

Из глаз психотерапевта текла точно такая же ярко-красная кровь, как и тогда из ее запястья. Как только Хана увидела алые струйки на щеках молодой женщины, она в страхе отскочила назад.

Психотерапевт потеряла сознание, и ее отвезли в палату неотложной помощи, а Хану связали крепкие руки медсестер. Вскоре приехал папа. Он сильно нервничал, в его глазах читалась тревога. Но Хана была рада, что приехал именно он, а не мама. Та бы тут же выплеснула на дочь поток ругательств и причитаний. «Ах ты, паршивка! Ты же чуть без глаз не оставила своего врача! Что она сделала, если ты решилась на такое? Расскажи все маме! Я же никогда не пойму, что происходит, если ты будешь молчать. А еще говорят, что иметь дочь – это огромное счастье». Да, мама сказала бы что-нибудь в таком духе. Рядом стоял бы папа, потел и пытался ее успокоить. На самом деле, даже когда родители ссорились, с первого взгляда было понятно: между ними особая связь.

Кажется, папа еще не ходил к психотерапевту.

– Хана, – сказал он, – сейчас лучше не беспокоить твоего врача. Но потом я все же ее навещу. Либо в палате, либо у нее дома. Конечно, хотелось бы пойти с тобой вместе, но ты сейчас не в том состоянии. Мы с мамой принесем свои извинения.

Папа был прав. Что Хана может ей сказать? Психотерапевт наверняка попросит компенсацию за физический ущерб. Хотя, наверное, еще и за моральный. Хана поддалась секундному импульсу и теперь сильно переживала. Папа тоже заметно нервничал.

– Хана, ты, главное, поправляйся. Мы с мамой и подумать не могли, что ты так серьезно заболеешь. – Он погладил дочь по спине и тяжело вздохнул.

А ведь на оставшихся четырех консультациях доктор обещала включить для Ханы то ли французские песни, то ли шансон, но теперь этому уже не бывать. Хотя был ли вообще смысл во французских песнях? Хане больше подходила ретромузыка.

Теперь, после этого инцидента, ей еще больше не хотелось вылезать из темного тоннеля.

Профессиональная сваха Толстушка Пак

На двери брачной конторы Пак Эчхун никогда не было ни вывески, ни объявлений. Обычно ей звонили те, кто про нее знал, или те, кому ее порекомендовали знакомые. Она придерживалась этой оригинальной стратегии ведения бизнеса вот уже несколько десятилетий.

Позвонивший мужчина неожиданно запнулся посередине фразы:

– Прошу прощения, это ведь брачное агентство Толстушки… Пак, верно?

Эчхун раздраженно выдохнула, когда услышала, как ее назвали. Видимо, мужчина звонил по рекомендации кого-то из знакомых, кто решил представить ее этим дурацким прозвищем. Непонятно, почему оно продолжало к ней липнуть, ведь клиенты начали называть ее Толстушкой Пак, когда ее карьера была в самом расцвете, но те времена давно в прошлом. Конечно же, прозвище она получила за огромный живот, и Сэри тоже с удовольствием стала его повторять.

– Да, все верно. Что вас интересует?

Видимо, собеседник почувствовал в голосе Эчхун раздражение, потому что после небольшой заминки сказал, что перезвонит позднее, и тут же положил трубку. Судя по неуверенности, сквозившей в его голосе, и постоянному заиканию, ей звонил крайне робкий молодой человек. Эчхун предположила, что звонивший – мужчина в самом расцвете сил, которого донимают родители по поводу женитьбы, а сам он пока к семейной жизни не готов, поэтому сильно мучается. За столько лет работы с людьми Толстушка Пак научилась по голосу или выражению лица клиента определять в общих чертах его душевное состояние. Все, что Эчхун знала о звонившем молодом человеке, – его номер телефона. Она на секунду задумалась, сохранить ли контакт? Этот незадачливый клиент не сказал о том, какую женщину ищет и сколько ему лет, – видимо, позвонил просто из любопытства и вряд ли объявится вновь.

Даже если человек звонил ей всего раз, Эчхун все равно добавляла его номер в список контактов потенциальных клиентов. Так что в ее телефонной книге бывало и несколько сотен номеров, если не тысяча. Список клиентов был основным «капиталом» для ее бизнеса, который в последнее время потихоньку увядал. Эчхун тяжело вздохнула.

В многоэтажках, которые выросли по другую сторону от старой части района, за последние несколько лет появилось немало брачных агентств: «Фортуна», «Один плюс один», «Союз на небесах», «Дуэт» и прочие. Их рекламные объявления наносили огромный урон бизнесу Эчхун. Даже Сэри, которая обучалась у нее мастерству свахи, быстро упорхнула в одну из таких контор, расположенных по ту сторону автострады, когда