Джек - Брильянт - Уильям Кеннеди

— До дома Джека далеко? — спросил я.

— Мы к Джеку не домой едем, он ждет нас на ферме у Бьондо.

— Уж не Джимми ли это Бьондо?

— Вы знаете Джимми?

— Встречались как-то раз.

— Всего один раз? Повезло вам. Недоумок. Недавно с дерева слез.

— Да, и у меня сложилось такое же впечатление. Я встретил его в суде, когда слушалось дело об убийстве в «Высшем классе». Мы с ним обменялись мнениями о моем подопечном Джо Виньоле.

— Джо. Бедняга Джо. — И Фогарти печально улыбнулся. — Есть люди, которым хоть по четыре руки и ноги дай — а все равно не везет.

— Я вижу, ты знал Джо неплохо.

— Когда я был в Нью-Йорке, я ходил в «Высший класс» еще до того, как познакомился с Джеком. Отличное местечко было. До кризиса, я имею в виду. Весело, пьяно, девочки. Я там со своей женой познакомился — мисс Печаль 1929 года.

— Так ты женат?

— Был. Через четыре месяца разошлись. Эта дамочка самого Иисуса Христа из себя выведет.

Когда Фогарти отъехал от станции и направился на запад, в сторону Восточного Дарема, где жил Джимми Бьондо, не было еще и двенадцати. В моем мозгу роились образы Катскилла: и старый Рип Ван Винкль, который, доживи он до наших дней, торговал бы сейчас из-под полы яблочной водкой, а не напивался бы ею; и эти старые голландцы с их волшебными кеглями и джином, от которого впадаешь в забытье; и всадник без головы, что скачет, точно призрак, через Сонную лощину и бросает свою голову в дрожащего от страха Йхобала[9]. Горы Катскилл производили на меня магическое действие своими историями, а также своей красотой; я наслаждался ими, хотя и чувствовал неприятное посасывание под ложечкой: как-никак мне предстояла встреча с одним из самых опасных людей Америки. Мне. Адвокату из Олбани.

— Представляешь, всего два с половиной часа назад я беседовал с целым взводом фараонов.

— Фараонов? Не знал, что в Олбани фараоны по воскресеньям работают.

— Это был торжественный завтрак по случаю первого причастия. Меня пригласили выступить, и я рассказал им несколько поучительных историй, а затем взглянул на их вымытые шеи и до блеска начищенные пуговицы и объяснил, что они — наше главное оружие в борьбе за спасение нации от самого страшного врага в ее истории.

— Какого врага?

— Бандитизма.

Фогарти не засмеялся. На этот раз чувство юмора ему изменило.

Фогарти был единственным человеком из компании Джека, кто не боялся сказать мне, что у него на уме. В нем была наивность, которая превосходила весь ужас, весь страх, все бесчестные дела. И наивность эту культивировал в нем Джек. До поры до времени.

Фогарти рассказал мне, что ему было одиннадцать лет, когда он нащупал свое слабое место. Этим слабым местом был нос. Стоило кому-то ударить ему в драке по носу, как нос начинал кровоточить, а сам Фогарти от вида крови — блевать. Пока он блевал, противник избивал его до потери сознания. Поэтому Фогарти старался уличных драк избегать, когда же это было невозможно, он вставлял в нос вату, которую всегда носил с собой. В драках он редко выходил победителем, однако, разобравшись со своим носом, блевать перестал.

Когда мы познакомились, ему было тридцать пять лет и он только-только вылечился от туберкулеза, которым заболел на последнем курсе колледжа. У Фогарти была пуританская жилка, которая плохо сочеталась с католической церковью, однако книги он читал, любил Юджина О’Нила и мог даже порассуждать о Гамлете, поскольку в свое время сыграл в школьном спектакле Лаэрта. Джек использовал его в качестве шофера, но доверял ему и деньги — Фогарти вел всю «пивную бухгалтерию». Он постоянно был при «хозяине» — в этом, собственно, и состояла его основная обязанность. Он был похож на Эдди, а Эдди умер от туберкулеза.

С Джеком он познакомился, когда работал барменом у Чарли Нортрепа. Сидя по разные стороны стойки принадлежавшего Нортрепу придорожного бара, они разговорились и друг другу понравились. История Джека пришлась Фогарти по душе. В Катскилле Джек был человек новый, и его все интересовало. Что собой представляют местный шериф и судьи? Они бабники? Игроки? Педерасты? Пьяницы? Или просто охочи до денег? Кто еще занимается пивным бизнесом в горах, кроме Нортрепа и братьев Клементе?

Фогарти ответил Джеку на все вопросы, и Джек, подарив ему пистолет тридцать второго калибра с отделанной жемчугом рукояткой, который раньше принадлежал Эдди, уговорил его уйти от Нортрепа и перейти к нему. Фогарти носил пистолет незаряженным — поэтому угроза от него исходила ничуть не больше, чем от «булыжника» весом в сто граммов.

«Вы даже не представляете, ребята, какое грозное оружие вас охраняет, — шутил Фогарти. — Булыжник весом в сто граммов».

— Не хочу соваться в серьезное дело, — объяснил он Джеку, беря у него пистолет.

— А от тебя этого и не требуется, Лихач, — сказал ему Джек. — Не прошу же я своего портного лечить мне зубы.

Такая постановка вопроса полностью устраивала Фогарти. Ведь теперь крутые ребята, с которыми он имел дело, не представляли для него никакой опасности. Не подерешься — нос не расквасят.

Фогарти свернул на узкую грязную дорогу, которая сначала петляла по холмам, а затем, выровнявшись, спустилась на окруженное деревьями плато. Джимми Бьондо занимал старый белый фермерский дом с зелеными ставнями и зеленой, обшитой кровельной дранкой крышей. Стоял дом в конце аллеи, а из-за него, высокого, красивого, выглядывал некрашеный, покосившийся амбар.

На открытой веранде виднелись три человеческие фигуры; все три качались в креслах-качалках; лиц из-за развернутых газет видно не было. Когда Фогарти остановил машину на лужайке перед домом, все три газеты опустились одновременно, и Джек, вскочив первым, сбежал по ступенькам мне навстречу. Женщина, Алиса, опустила газету на колени и посмотрела на меня с улыбкой. Третьим сидевшим на крыльце был Джимми Бьондо, владелец дома; сам он, впрочем, здесь больше не жил, а дом сдавал Джеку. Он оторвался от Болвана Энди[10] и оглядел меня с ног до головы.

— Добро пожаловать в земной рай, Маркус, — сказал Джек. Он был в белых парусиновых брюках, бело-коричневых штиблетах и в желтой шелковой рубашке. Песочного цвета блейзер висел на спинке его кресла-качалки.

— Земной рай, говоришь? — переспросил я. — А Фогарти сказал, что этот дом принадлежит Джимми Бьондо.

Джек засмеялся; улыбнулся и Джимми. Если это можно назвать улыбкой.

— Нет, вы только на него посмотрите! — сказал Джек жене и Джимми. — Адвокат — и с чувством юмора. Я же говорил, что он молодец.