Гламурная невинность - Анна Данилова

– Виктор Львович, это Земцова.

– Привет, радость моя! Как поживаешь? Что интересного скажешь? Говорят, Крымов прилетает?

– Прилетает, но я звоню не по этому поводу…

– А как же банкет? Неужели ты его не встретишь?

– Думаю, когда его самолет приземлится в аэропорту, у трапа его встретит половина женского населения города, – горько усмехнулась Земцова. – Сами знаете. Не думаю, что он разглядит в толпе свою бывшую жену, тем более что у него таких вот «бывших» – немало…

– Ревнуешь, злишься, а любишь… Ладно-ладно, не буду сыпать тебе соль на раны. Все равно встретишь и знаешь же, что будешь в аэропорту одна. Может, правда, с Бескровной, если она к тому времени не разродится… Жаль, Шубина нет… Так что у тебя за дело?

– Надя. Девушка с Ивового острова.

– Не знаю. Не слышал. А что с ней случилось?

– Кажется, несчастный случай. То ли упала с обрыва, то ли сбросили. Ее жених, приехавший из Москвы в день ее смерти, утверждает, что ее убили. Говорит, что чувствует. Вроде она звонила ему, просила приехать, но у него были дела…

– Если я ничего не знаю, значит, не убили.

– Разумеется. Тогда я кладу трубку.

– Ладно, не злись. Ну, слышал я про такую. Она не местная. Приехала из Риги, да?

– Пока не знаю. Она познакомилась со своим женихом в Москве, у меня нет пока данных о том, где она жила до того, как приехала к нам.

– Значит, говоришь, он уверен, что ее убили? Может, он сам?..

– Не могу ничего сказать. Впечатление он производит человека нервного, правда, симпатичный, с родинкой на лице, водевильный, истеричный тип… Неудивительно, что после встречи с ней решил сразу жениться.

– Хорошо, я займусь этим. Ты у Чайкина уже была?

– Нет. Собираюсь вот. Таню не возьму, не пристало беременной женщине ходить по моргам.

– Вот это правильно. Так встретишь Крымова или мне приехать в аэропорт?

– Встречу, – устало проговорила она, представляя себе, как тяжело ей будет снова увидеть своего бывшего мужа, мужчину, не принадлежащего ни одной женщине и в то же время принадлежащего всем женщинам сразу. – Приезжайте ко мне, посидим, поговорим… Все-таки он мне не чужой.

– Поесть-то приготовишь или ты ешь только салат?

– А вы чего хотите: сала, соленых огурцов?

– Почему бы и нет?

Разговор с Корниловым был живым, настоящим, и ей было приятно слышать его голос.

– Договорились. Так и скажите, что ваша жена отдыхает где-нибудь на курорте, и вы соскучились по домашней еде.

– Моя жена болеет, – вдруг вздохнул тяжело Корнилов. – Думаю, до зимы не дотянет…

Юля почувствовала, как онемели ее колени. Такая вот странная реакция на его слова. Оказывается, Корнилов не стал жадным до денег, как говорил ей Шубин, просто ему нужны деньги для лечения жены. Конечно, жалованья следователя прокуратуры разве хватит…

– Ладно, ласточка, до вечера. Позвони, как встретишь, я подъеду…

Таня, смотревшая во все глаза на Земцову, не поняла, почему у той так изменилось настроение, а глаза повлажнели.

– Что случилось?

– У Корнилова жена при смерти, а мы ничего не знали…

Таня присвистнула.

– Вот это да… А что с Крымовым? Тебе помочь приготовить ужин? – Бескровная была реалисткой до мозга костей, и куда больше ее интересовали живые и здоровые, чем незнакомая ей больная жена Корнилова. Юля подумала, что со временем она непременно изменится, просто у нее не было, по всей вероятности, потерь.

– Сначала в морг, потом на рынок… – отозвалась Земцова как можно спокойнее.

– Давай лучше наоборот. Закупим все на рынке, ты отвезешь меня к себе, я начну готовить ужин, а сама поезжай к Чайкину. Пригласишь и его. Знаешь, как он будет рад?!

Юля достала сигарету. Глядя на сухую тонкую палочку, подумала, что сегодня можно выкурить одну штуку. Все-таки Крымов приезжает. А это уже стресс. У Корнилова такое несчастье – еще один стресс. Патрик не звонит вот уже сутки – разве этого мало? Разве мало бед на одну сигарету? Она закрыла глаза и представила себе, что они с Машей, дочкой, встречают Крымова в аэропорту и везут его в их загородный дом, как им всем весело, какой Крымов счастливый и принадлежит только им двоим – Юле и Маше… Когда это было, да и было ли вообще? Она чиркнула зажигалкой и затянулась сладким теплым дымом…

Красивая девушка с не менее красивым именем Вероника позволила поцеловать себя на прощанье Крымову, и напудренная щека ее порозовела. В салоне самолета почувствовалось оживление – через четверть часа посадка в аэропорту Саратова.

– Мне было очень приятно лететь с такой очаровательной девушкой. – Крымов взял ее за руку и вдруг впервые ощутил, что держит не теплую женскую руку, а нечто совершенно безжизненное, не представляющее для него интереса, лишнее, отвлекающее его от основного, ради чего он, собственно, и летит домой, в Саратов. Зачем он, спрашивается, всю дорогу разговаривал с этой девушкой? По инерции? Зачем подробно расспрашивал Веронику о ее жизни, обещал организовать встречу с проректором одного из городских вузов, сказал, что непременно позвонит ей и они встретятся… Старый, избитый сценарий. Он повернул голову и встретился взглядом с широко распахнутыми глазами девушки – длинные, густо накрашенные ресницы, пухлые, ярко накрашенные губы, толстый слой пудры, не скрывающей темные точки пор, пышная грудь, на которой поблескивает золотой крестик, украшенный крохотными рубинами – наверняка подарок очередного любовника… Девушка, каких тысячи. И пахнет она, как парфюмерный отдел супермаркета. Он мог убить с ней тоскливые часы полета, но не более. А девушка не из робкого десятка, сейчас, когда они сойдут с трапа, она привяжется к нему, попросит остановить такси или что-нибудь еще, схватится, не дай бог, за его рукав, и вот в таком виде он, Крымов, появится в зале аэропорта перед своими друзьями – Шубиным, Женей Жуковой, Таней Бескровной и, что самое ужасное, перед Земцовой. И хотя он не был уверен, что она приедет в аэропорт, все равно она непременно встретит его дома с ужином, или он не знает своей жены, пусть и бывшей? Что помешает ей вспомнить то время, когда они были так счастливы? Патрика все равно нет, он в Париже, так что она непременно приготовит для своего бывшего и селедочку с луком, и картошку, и, если догадается – холодную, острую окрошку.

– Я женат, и у меня очень ревнивая жена, – сказал, не сводя глаз со своей соседки, Крымов и состроил озабоченную гримасу. – Может, слышала, Земцова, Юлия Земцова, хозяйка детективного агентства… Она убьет меня, если узнает, что я с тобой всю дорогу любезничал… Ей бы это не понравилось.

– Земцова? Ваша жена – Земцова? Значит, вы и есть тот самый Крымов?

– Что значит тот самый? – насторожился Крымов. – Людоед, пожиратель хорошеньких девушек и сердцеед?