Орк-лекарь - Евгения Лифантьева

— Арагорн, ты — идиот?

— Да, — кивнул старший мастер. — Но куда деваться? Ты — один из немногих, кто может справиться. Но на тебя зов почему-то не действует.

— Чего? — не понял я. — Какой, на фиг, зов? Ты вообще о чем?

— Больше я тебе ничего сказать не могу, — с пафосом произнес Арагорн. — А то не по правилам будет.

— Так это по игре! — обрадовался я. — Фу ты, кретина кусок, а ты меня перепугал…

— Не совсем по игре. В общем, иди вон туда, — мастер махнул рукой куда-то в сторону луны. — Там разберешься.

И растворился в тумане. Откуда-то раздался ехидный смешок, и меня окружила плотная, как туман, тишина.

Я смачно выругался. То, что на меня никакой зов не действовал, — это понятно. Если кто-то по игре приходил, то мог орать у палатки сколько угодно — я спал. Меня разбудить — это постараться надо. Вот и пришлось старшему мастеру корректировать реальность. Но какого хрена этот урод не довел меня туда, куда надо? Если за мной кто-то приходил, то этот кто-то должен был отвести меня туда, где я нужен. А теперь мне придется шарахаться по полузнакомому лесу, пытаясь понять, куда идти.

Впрочем, я немного соображал, где находятся основные локации. Луна была в той стороне, где ручей. От нашего лагеря до него — метров пятьсот. Протопали мы уже немало, так еще немного, и выйду к берегу. Потом нужно спуститься вниз по течению до переправы. Рядом с ней — человеческий город. Если кто-то что-то знает, то только там, мимо них все ходят.

Взглянув на небо, я определился с направлением и бодро потопал по тропинке. Кстати, тропинка тоже хоть куда-то, но должна привести. Тут их немного, местные не часто в эти края забираются. Около той дороги, где заезд на полигон, стоит мастерский лагерь. А эта должна вести к одной из переправ. Берега у ручья во многих местах или болотистые, или заросшие ивняком, так что не продраться. Мест с удобным выходом к воде немного.

Однако постепенно моя уверенность в том, что я иду туда, куда надо, улетучилась. По моим ощущениям, я протопал уже километра три, а вокруг меня был все тот же туман, ставший, казалось, еще плотнее. И — никакого намека на ручей. Потому что у воды должно пахнуть прелью и ивовыми листьями, а этот туман не пах ничем.

Тут я резко остановился, осознав, что же у меня вызывало тревогу.

Туман был неправильный. Какой-то не туманистый туман. В нормальном тумане у меня давно бы уже отсырел подкольчужник, а на лице ощущалась бы влага.

Чтобы убедиться еще раз, я тщательно провел ладонью по щеке, потом — по кожаным пластинкам на груди. Ни-че-го! В смысле, пот есть, ватный подкольчужник — штука теплая, щетина выросла что-то слишком быстро… а вот положенного в предутренние часы ощущения промозглой сырости нет. То есть вокруг меня — что угодно, только не водяная взвесь.

Честно говоря, я испугался.

Этот туман вообще был каким-то странным. Теперь он не висел слоями, а клубился, двигался, кружил, из его глубины раздавались какие-то шорохи и скрипы. Лесные звуки — они совершенно другие. Ну, птичка спросонья что-то просвистит, сломанная ветка хрустнет. Эти же напоминали скорее то, что можно услышать ночью в пустом цеху. Такие звуки издают металл и камень, а не деревья и живые существа.

Выругавшись, я снова побрел вперед, лихорадочно пытаясь сообразить, что же произошло. Вероятнее всего, ничего страшного. Просто с похмелья у меня пересохло во рту… и в мозгах. Так что два варианта: или я куда-нибудь приду, или, когда надоест бродить, усну под кустом. Правда, завтра народ будет ржать над тем, что я в трех соснах заблудился. Ну и фиг с ним, с народом, и с его приколами. Виноват во всем Арагорн.

Обдумывая планы мести старшему мастеру, я для поддержания бодрости духа затянул «орочью походную»:

Как однажды Арагорн

Положил яйцо на горн,

Гномы угли разожгли,

Маком яйца зацвели.

Аш назг, аш назг, разлюли малина,

Любит девочка моя Сару-властелина!

В песне было много куплетов, еще менее пристойных и гораздо более садистских, в духе «мальчик в подвале нашел пулемет», так что ее можно было орать до утра. Звук собственного голоса подбадривал меня. В принципе, где бы я ни находился, вряд ли кто-нибудь в здравом уме решится подойти к существу, горланящему такое. Правда, половина ирландских сказок начинается со слов «возвращался как-то Джонни из соседней деревни со свадьбы…». Но у нас все-таки не Ирландия, народец полых холмов в нашем климате вряд ли выживет…

В общем, чего не придет в такой ситуации в голову. Так что я даже не сильно удивился, когда впереди меня выросла темная фигура. Вот кто-то продумался по игровушке! Силуэт был намного выше меня. При этом таинственная фигура вся состояла из каких-то выростов и шипов, словно утрированный рыцарский доспех или какой-нибудь монстр, что рисуют на обложках фэнтези.

— Красиво поешь, смертный! — утробным басом возвестил силуэт. — Да и со знанием дела, как я посмотрю!

Первым моим желанием было броситься к этому монстру на шею. Вторым — послать его подальше вместе со всей мастерской командой, в которую он, несомненно, входил. Потому что кто, кроме мастерского персонажа, будет посреди ночи таскаться по туману в такой неудобной игровушке? Но я сдержался и ответил как положено:

— Кого вижу, путник? К добру или к злу наша встреча?

— Видишь ты того, кого ждал и кто поможет тебе совершить отмщение!

Голосочек у парня — что твоя труба! Или у него под маской мегафон?

— И что же я должен сделать, почтеннейший? — подыграл я, пытаясь хоть что-то вытянуть из приближенного к мастерам персонажа.

— Ты должен идти туда, куда ведут тебя твои помыслы, и взять то, что принадлежит тебе по праву!

— Во блин, — тихонько пробормотал я.

Но вслух возвестил не менее пафосно:

— Укажи же направление, о, владыка дорог и судеб!

Монстр икнул, как-то замялся, потом махнул рукой куда-то вбок:

— Иди, и пребудет с тобой Сила!

Если бы черная громадина после этого не захихикала мерзко, то я, наверное, послушался бы его приказания. Но этот смешок напомнил мне Арагорна. Поэтому я развернулся и пошел в направлении, прямо противоположном указанному.

Честно говоря, я уже засыпал на ходу, шел, спотыкаясь на каждом шагу. К счастью, это продолжалось недолго. Вскоре туман начал редеть, сменившись нормальной предутренней дымкой. Правда, нигде не было видно даже отблеска костра. Поэтому, решив, что утро вечера всяко мудренее, я выбрал куст посимпатичнее и забрался под него.

В хорошем подкольчужнике не замерзнуть даже на рассвете. Удобная вещь: длинный стеганый халат, между двумя слоями ткани проложена не вата, а льняная пакля, которая держит тепло гораздо лучше хлопка. Подкольчужник — идеальная замена спальнику. Где-то читал, что дружинники Святослава и одеяла в поход не брали. Согласен — незачем, чтобы переночевать под открытым небом, достаточно такой, как у меня, «шкуры». Поэтому я не удивился, что проснулся, когда солнце стояло уже довольно высоко.