Сиротка для Дракона. Голос Его Истинной - Ева Кофей

что ты — его истинная. И он нашёл тебя. Быть может, древнее серебро понимает больше.

— Или он логично проверил первым делом квартиру пропавшей учительницы. Или увидел энергетические потоки, как и положено дракону без всяких побрякушек.

— Всё может быть.

— А если я не его истинная? Зачем отдавать было такую вещь?

Директор передёргивает плечом.

— Захотелось. Потом забрал бы.

Вот ведь… Пока я думаю, чем бы его придушить, он закашливается, а на тумбочке начинает звонить телефон. Я вижу высвечивающееся на дисплее фото. В этот миг меня словно ведром холодной воды окатывают.

Красивый, но уже немолодой мужчина с острыми чертами лица.

Дракон…

Дракон, что убил моих родителей?

Я помню это лицо.

— Это отец Квента, — отмахивается директор, — потом перезвоню.

Глава 4. Мой сторож

Нет сил ненавидеть. Выхожу из палаты директора я словно в тумане. Квентин ни о чём не спрашивает, потому что не хочет, чтобы остальные узнали, что я могу говорить. У ребят (включая историка) оказываются кое-какие дела, они приглашают нас покататься вместе по городу прежде чем возвращаться в Драгон-Холл.

— Там теперь ещё экраны на сидушках сзади, можно выбрать какой-нибудь фильм. Вообще мы ужасы смотрели. «Визг» или как там его… Что-то такое. Но ты, наверное, не хочешь сейчас такое, — Манфрик чешет затылок. — Можем что-то девчачье посмотреть.

— Она поедет со мной, — отрезает Квент.

Но мелкий присвистывает.

— Эй, а ты у неё вообще спросил? Айрис, всё в порядке? Думаешь, — переводит взгляд с меня на Квентина, — если спас, так теперь всё? И что она тебе ответить не может, потому что немая?

— Ого, ну ты даёшь, Мэн, — хлопает его по плечу Тетта.

— Вообще-то, — отвечаю, прочистив горло, — я могу говорить.

И широко улыбнувшись и помахав всем рукой, иду к машине дракона.

— Увидимся в школе!

Одноклассники тут же возбуждаются и начинают галдеть, поэтому мы с Квентом спешим как можно скорее оказаться за тонированным и бронированным стеклом.

— Что сказал Седрик?

Передёргиваю плечом.

— Извинился.

Мне всё ещё жутко думать о том, что отец мальчика, который мне нравится, убил моих родителей. Что моих родителей убил мэр нашего города…

Но, может быть, это какая-то ошибка?

Это было так давно, я была ребёнком, а драконы все на одно лицо…

Мне обязательно нужно всё выяснить. Но не прямо сейчас. Не хочу переносить свою ненависть на Квентина. Не хочу никого обижать зря.

А ещё я боюсь вновь впасть в то состояние, которые было со мной, после аварии…

Но в горле стоит ком, сердце бьётся судорожно, страх заседает в теле и не собирается уходить.

Квент пытается обнять меня, но на этот раз я его отталкиваю.

Он заезжает домой, чтобы забрать черноусого малыша.

Тот рычит, фырчит и даже мяукает. А ещё вылизывает Квентину лицо.

— Я всё ещё жду, когда ты назовёшь её.

— Девочка?

— Ага.

Он сверлит меня взглядом разных глаз. Как будто хочет сожрать. Как будто только так у него может получиться меня понять.

Я улыбаюсь, запуская руку в плотную чёрную шерсть огромной, но маленькой кошке.

— Немезида.

Он на удивление кивает.

— Хорошо, мне нравится.

Дорога занимает несколько часов. Несколько часов беспокойного сна. Квентин провожает меня до комнаты. Мы прощаемся. Но когда я выхожу в коридор, чтобы зайти в душевую, обнаруживаю его на подоконнике.

— Не обращай на меня внимание.

Он не пытается заговорить, не пытается убедить меня, что я должна впустить его к себе. Просто сидит здесь, рядом с витражом, будто то, что дверь моей комнаты совсем близко — сущая случайность.

Не хочет пускать Радиона?

Может быть, и к лучшему.

Мне нужно отдохнуть.

Принимаю душ, вновь прохожу мимо дракона, бросаю на него усталый взгляд, прежде чем закрыть дверь и валюсь на кровать.

Когда открываю глаза в следующий раз, за окном темно, а в дверь стучат.

Примечание автора:

Немезида — в древнегреческой мифологии крылатая богиня возмездия, карающая за нарушение общественных и нравственных порядков.

Глава 5. Загадай желание

Первая мысль — это имя. Очевидное, зудящее в венах, набившее оскомину, назойливое имя. Радион.

Почему-то мне кажется, что он способен объяснить, что здесь происходит. Дать хоть какой-нибудь ответ, чёрт возьми.

Сонная, с ртом-пустыней, нудящей головной болью, распахиваю дверь и отшатываюсь от удивления.

— С днём рождения те-бя, — хрипловато и дурновато, но очень тепло напевает… Квент. Его глаза поблёскивают в темноте. Янтарный и голубой, словно топаз. Драгоценные камни в глазницах крылатого чудовища. — С днём рождения те-бя…

Голос шуршит подобно осенней листве.

Квент обаятельно улыбается.

На нём чёрные джинсы и белая футболка. В руках поднос с огромным тортом. В розовом креме несколько дурацких свечек. Чёрных, маленьких, как будто в чернила макнули то, что должно быть радужным и обязательно на какой-нибудь детской вечеринке.

— Что, — тупо выпадает недовопрос.

— Я с трудом убедил этих гиперактивных придурков не вваливаться к тебе толпой. Подумал, что ты не оценишь.

Выгибаю бровь.

Что в таких случаях говорят?

Типа… «спасибо»? Или «какого хрена»?

— Они же… сейчас… — произношу с трудом, часто моргая и снова отступая на шаг, — расплавя… распла… короче…

— Да, — он спешит прервать меня. — Поэтому тебе нужно как можно скорее загадать желание.

Прочищаю горло, едва не падая. Почему-то.

— Желание.

— Ну да. Послушай, я знаю, ты, наверное, не любишь всё такое. И не должна поощрять нас, но… Ты только загадай желание. И я могу оставить тебя в покое. Тебе нужно отдыхать.

Я не совсем понимаю, о чём он говорит.

Но знаю одно — едва ли я уже сумею уснуть.

Подхожу ближе. Квентина как будто мелко потряхивает. Словно на грани зрения. На грани реальности. Он не сводит с меня тяжёлого взгляда. Цепкого и проникновенного. Будто видит нечто большее. Ну, не только растрёпанную худую девицу сомнительную в… да, наверное, во всём.

— Я просто подумал, что… — звучит осторожно. — Это твой день рождения. Несправедливо не получить даже куска торта и не загадать желание. Пожалуйста.

— Торт красивый. Пятилетней де… девочке бы понрави-лось.

— Мои навыки… да… — он неловко улыбается. — Цвет должен быть персиковым с красными бликами. Но вышло вот так.

— Это ты сам приготовил? — у меня отвисает челюсть.

Квент кивает.

— Хорошо. Только… Я не знаю, что загадать.

— Ничего не хочешь?

Мне требуется некоторое время, пока свечи продолжают таять.

— Х-хочу.

Это так глупо. Почему торт вообще должен исполнять желания? Кто это придумал? Но. Квент ведёт себя так, будто это очень важно. Будто небо упадёт на землю, если я не сделаю это.

Чего