Черная кровь - Ник Перумов

В половодье остров заливало, деревья торчали из воды посреди реки. В сухие годы остров увеличивался, наращивая длинные песчаные берега. Всякому ясно, что раз согнутые заняли бесплодный островок, значит они собираются переселяться на другой берег. Потому и вызвали разведчики подмогу.

Вскоре воины достигли того места, где поджидал отряд дозорных.

– Что там делается? – спросил Бойша.

Командовал разведчиками немолодой рыбак с непоседливым именем Муха.

Муха знал реку вдоль и поперек, потому и вызвался следить за берегами и в первый же день сумел заметить врага.

– Все на Сухой переправились, – сказал он вождю. – С детьми и собаками. Такого прежде не бывало. Не иначе, сейчас через правую протоку поплывут. Тогда их прямо к нам снесет. Здесь встречать надо.

– Много их?

– Сотен пять, не меньше.

Вождь присвистнул.

– Много. С чего это они в кучу сбились? Попробуем их по-хорошему прогнать, без драки. Колдуны пришли?

– Вон плетутся, – отмахнул рукой Тейко.

Тейко мог сколько угодно морщить нос, но вождем все-таки был не он. А Бойша понимал, что сойтись в сражении с пятью сотнями согнутых – значит не только заслужить славу у потомков, но и потерять немало сильных мужчин и осиротить многие семьи.

По приказу вождя воины рассыпались вдоль берега, Двигаясь так, чтобы их было невозможно заметить с низкого берега. Прошло еще несколько минут, среди деревьев на острове появились первые сутулые фигуры. Потом разом песчаная коса заполнилась людьми. Согнутые направлялись к воде.

И тут над обрывом во весь рост поднялся Бойша.

– Эй вы! – заорал он. – Убирайтесь в свои степи, иначе мы убьем вас всех до последнего!

Воины, поднявшиеся за спиной вождя, молчаливо подтверждали его слова, а Ромар набрал полную грудь воздуха и заголосил отрывисто и непонятно, переводя человеческое слова на чужой язык. Откуда Ромар знал наречие согнутых, оставалось его тайной, давно уже никого не удивлявшей. Слишком много лет прожил на свете Ромар, так что даже самые глубокие старики из ныне живущих не помнили колдуна молодым.

На мгновение согнутые замерли, как бы вслушиваясь в обращенные к ним слова, потом остров взорвался невнятными воплями, а следом случилось неожиданное.

Обычно чужие, увидев, что их обнаружили, спешно отходили, крича и размахивая кулаками, но не принимая боя, и лишь через несколько дней вновь пытались переправиться через реку. Но на этот раз не иначе сам Дзар иссушил их мозги, и согнутые полезли напролом, хотя видели, что над обрывом их поджидает не отряд в десяток воинов, а все племя.

Вода забурлила от множества тел, согнутые ринулись на приступ. Шли без разбора, вооруженные мужчины и тут же женщины, детеныши, как две капли воды похожие на настоящих людей, старики избитые временем и даже чужие собаки, не дожидаясь исхода схватки, бросались в воду и плыли на гористый берег.

– Ах вот как?! – взревел Бойша, подымая над головой каменный скипетр.

– Тем лучше! Предки отдали согнутых в наши руки! Сегодня не должен уйти ни один!

– Туна, встав на самом краю обрыва, натянул свой чудовищный лук, и первая стрела ударила в толпу чужих людей, заставив одного из нападавших ткнуться лицом в воду.

Другие стрелки пока ждали, понимая, что их стрелы так сильно не бьют.

Таши лишь зубами заскрипел от отчаяния. Ну отчего ему не дозволено взять боевой лук?! Ведь он мог бы стрелять ничуть не хуже Туны, а должен ожидать с детской игрушкой в руках, из которой только куличков на отмели сшибать…

Потом стреляющих стало двое, затем трое. Один за другим выступали вперед охотники, целились, спускали тетиву, горделиво выпрямлялись, когда она находила цель. Только что кулаком в грудь не стучали, как принято на празднике Большой Охоты, когда стрелки соревнуются, кто лучше пробьет стрелой нарисованного на куске кожи оленя. Ах, какой славный праздник пришел к людям! Об этом дне будут помнить многие поколения, а нечистый род согнутых останется лишь в сказках, где все больше будет красивой не правды и все меньше истины. Хорошо, когда враг остается лишь в сказках, и сегодня он отправится туда!

Между тем, согнутые продолжали плыть, не считая убитых и не оглядываясь на раненых. И тем, кто должен не просто бить врага, но и понимать, что происходит, становилось ясно, что чужие люди идут под стрелы не своей охотой, что гонит их что-то более страшное, чем убийственное оружие настоящих людей. Помрачнело лицо Ромара, и Матхи, стоявший у дальней косы, вскинул большой бубен, затряс им над головой, ударил по сухой коже, заголосил, призывая предков проснуться и прийти на помощь роду.

На середине протоки вода намыла длинную галечную мель. Почувствовав под ногами твердое, чужаки разноголосо завопили и начали сбиваться в плотную группу. Лучники дружным залпом проредили толпу, но на место захлебнувшихся немедленно встали новые, и скоро на отмели появился правильный круг, словно пришельцы вздумали водить хоровод по грудь в воде.

Какие чары творились там, никто не знал, да воинов это и не интересовало.

От вражеской магии должны прикрыть колдуны, недаром же они стоят в самой первой шеренге.

– Ах-ха! – предостерегающе крикнул Ромар, и слепой Матхи понял безрукого старика, завертелся, вздымая тучи песка, завыл могучее заклинание, которое не всякий колдун смеет произнести и уж, почитай вовсе никто не отважится сказать днем перед глазами Дзара.

И все же пришельцы опередили колдуна. Со страшным плеском со дна вынырнуло с десяток облепленных тиной камней и даже огрузневший ствол топляка, занесенный весенним разливом. Невидимая праща метнула эту тяжесть в стоящих на берегу.

Бревно колдуны все-таки сумели отбить, оно наткнувшись на незримую скалу, переломилось и упало в пяти шагах от берега. А вот камни достигли цели. Трое воинов и среди них несокрушимый Туна упали с разбитыми головами.

Положение сразу сравнялось. Только что на берегу творилось избиение тупо лезущих согнутых, а теперь потери несли обе стороны.

Нападавшие быстро перераспределились, в магическом круге остались, считай, одни женщины, а все остальные вновь ринулись на глубину, штурмуя последний рубеж, отделявший их от вожделенного берега. Стрелы защитников и отбитые волхвами камни, падающие в волны, заставляли их торопиться.

Теперь стреляли все, кому было под силу натянуть хотя бы бекасиный лук. Таши быстро пускал стрелу за стрелой, не присматриваясь, но зная, что почитай любая из них находит цель.

– Мангасы! – раздался тревожный крик. – Там четверо мангасов!

Четыре пенистых следа двигались к берегу заметно опередив прочих согнутых. Мангасы рвались на битву. Сейчас можно было рассмотреть лишь их головы, черневшие среди пены, но по тому как быстро плыли нападающие, всякий понимал, какая страшная сила двинулась на него. Пожалуй лишь один Туна мог бы выйти против мангаса в рукопашную.