Библейские героини. Книга 1. История Сарры, жены Авраама - Марек Хальтер

Так я тогда кричала.

Я очень хорошо помню, как я кричала, глядя в небо, подняв руки, и тело мое разрывала боль. Я выла, как львица воет на луну: «Яхве, помоги мне! Помоги мне!»

Я обращалась к Всевышнему Богу Аврама. Я не верила, что он слышит меня, я просто выла.

Тогда я еще была Сарой.

Мне было трудно и тяжело.

Сегодня, ожидая пока Яхве остановит мое дыхание, я улыбаюсь при этом воспоминании. Потому что тогда Яхве услышал меня.

Ручей, в котором я стояла, находится неподалеку отсюда, где я сижу, рядом с гротом, который будет моей могилой, я вижу растущие вдоль его берега кусты. В ту ночь я еще долго стояла в темноте, среди холодных камней, ожидая смерти. Но Яхве не захотел моей смерти!

Рано утром я пришла к Авраму.

— Мне слишком тяжело, мой супруг. Моя ревность неизбывна. Но я не хочу позорить тебя, не хочу отравлять счастье, которое дает тебе сын. Позволь мне поставить шатер наверху, под теребинтовыми деревьями, вдали от лагеря.

Я хотела рассказать ему, как я взывала к Яхве, как я стояла в ледяном ручье. Но зачем? Все и так уже считали меня безумной. Я не хотела умножать его печаль.

Аврам молча выслушал меня. Сейчас, когда Исмаил прыгал у него на коленях, ему было все равно, буду я далеко или близко. Он поцеловал меня и отпустил.

В своем шатре, вдали от всех, в полном одиночестве, я наконец уснула. Я спала два или три дня, просыпаясь лишь для того, чтобы выпить немного молока.

Сон мой был сладок, как ласка. Я успокоилась. Я даже смогла посмеяться над собой. Зачем все время бороться, зачем постоянно возвращаться к тому, что было сделано так давно? Зачем столько криков, столько страданий, когда у Аврама родился ребенок, и у него уже есть настоящее потомство? Разве не этого я желала? Пусть матерью ребенка была Агарь, но разве это имеет значение? Исмаил вырастет, и все будут называть его сыном Аврама. Никто не будет интересоваться, из какого чрева он вышел.

Я думала обо всем этом с улыбкой, стараясь успокоить себя, но это мне не удавалось. Так уж я устроена. Я так и не смогла привыкнуть к тому бремени, которое так давно несла в себе.

Однажды утром, когда я стирала белье в реке, я заметила на руках небольшие темные пятна, похожие на корки. Вечером я проверила еще раз, мне показалось, что пятна потемнели. Наутро, едва проснувшись, я стала рассматривать свои руки в слабом предрассветном свете. Пятна не исчезли!

Через несколько дней я заметила, что мускулы на моих руках и бедрах стали дряхлеть. Мое тело изменялось! Ощупывая себя, я заметила на животе складки, которых раньше не было. Назавтра на нем появились новые складки. Мой живот дряхлел! Я проверила свои груди. Они показались мне не такими высокими, не такими круглыми. Они еще не стали дряблыми, как козье вымя, но уже были не такими твердыми, как раньше. Я побежала к реке, набрала кувшин воды и посмотрела на свое отражение. Морщины! Вокруг моих глаз, на скулах, вокруг носа, вокруг рта появились десятки маленьких морщин! Щеки и шея слегка обвисли.

Мое лицо становилось лицом женщины моего возраста. Я старела.

Я вскочила, закричала от радости. Я плясала и прыгала от счастья, как молоденькая девушка от первого поцелуя. Я старела! Пришел конец той юной красоте, которая так долго цеплялась за мои кости и заслоняла меня своим поддельным блеском!

Еще целую луну я, не переставая, ощупывала себя, смотрела на свое отражение в воде, считала свои морщины, измеряла, как опускались мои груди и появлялись новые складки на моем животе. И каждый раз, убеждаясь, что это происходило на самом деле, я пьянела от счастья.

Если кто-нибудь видел меня из шатров Аврама, то они, должно быть, думали, что Сара, такая одинокая на своей вершине со своей ревностью, наконец, по-настоящему лишилась рассудка!

Но мне было все равно, что обо мне думали. Время наконец вернулось в мое тело. Как новорожденного укладывают в колыбель, время укладывало меня в мой возраст. И вместе с моей старостью, с этим телом, должны прекратиться мои страдания из-за того, что я не могу родить ребенка. Первый раз с моей встречи с кассаптю в нижнем городе Ура, у меня по праву между ног не текли женские крови.

О! Облегчение!

Может быть, Яхве все же услышал меня? Услышал мои стенания. Он не мог изменить моего чрева, но он сломал это чудо моей красоты и дал мне покой старости.

Так я думала тогда! В своей дерзости я встала во весь рост, открыла ладони, как это делал Аврам, обращая к Яхве свою благодарность. Первый раз я молилась Ему, называя Его моим Всевышним Богом. Какая гордыня!

Вскоре на мой холм поднялся Аврам с серьезным и взволнованным лицом. Я подумала, не случилось ли чего с Агарью или с его сыном Исмаилом. Может быть, он хочет, чтобы я ушла еще дальше? Я была готова. Я была готова и к его удивлению при виде меня.

Но нет. Он остановился, нахмурился, взглянул на мою шею и на мой лоб с легким удивлением, не сказав, однако, ни слова. Не задав ни одного вопроса. Да и как удивить такого человека, как Аврам, у которого под глазами висели мешки, щеки были дряблыми, а спина, хоть и слегка, но сгорбилась?

Я усадила его, принесла ему еду и питье. Когда он наконец посмотрел мне в глаза, я сказала:

— Слушаю тебя, мой супруг.

— Сегодня утром Яхве говорил со мной. Он объявил мне: «Я поставлю Завет между Мной и тобой. Ты будешь поручителем этого Завета, и твои потомки, и их потомки. И вы будете соблюдать этот Завет, и вы будете обрезать на восьмой день крайнюю плоть всех младенцев мужского пола в знак Завета между Мною и вами. И это будет знамением Моего завета в вашей плоти».

Аврам остановился, приподнял бровь и ждал, что я скажу. Но я молчала. О потомстве Аврама я уже сказала даже больше, чем следовало.

Он улыбнулся. Это была первая улыбка с той минуты, как он пришел. Думая, что я чего-то не поняла, Аврам добавил:

— Всевышний отдает Себя нам.

Я подумала о своих морщинах и тоже улыбнулась, но Аврам не понял моей улыбки. Он положил свою большую руку на мое колено и дрогнувшим голосом сказал:

— О да! Больше, чем ты думаешь! Слушай дальше. Яхве сказал мне: «Твое имя отныне будет не Аврам, а Авраам, и ты будешь отцом множества народов. Жену твою не называй Сарой, но Саррой. Я благословлю и ее, Я дам тебе от нее сына, его имя будет Исаак».

Я думаю, что небо задрожало, когда Аврам произнес эти слова. Или это задрожало мое чрево. Мой губы тоже дрожали. Я вспомнила, как я кричала в ручье, вспомнила о чуде своего возраста, которое произошло со мной в последнюю луну, уничтожив чудо моей красоты. Да, наверное, я подумала обо всем этом, полагая, что Аврам говорит правду, и что его бог на этот раз действительно пришел мне на помощь и поддержал меня.

Я ничем не выдала своих мыслей. После всего пережитого мне трудно было принять эту надежду. И потом, мы оба постарели, чтобы представить себя в постели, и более того, представить, что у меня родится ребенок!