Под прикрытием - Даниэла Стил

В самом деле Ариана уже не выглядела такой раздавленной и отчаявшейся, какой она появилась в монастыре восемь месяцев назад, и мать-настоятельница считала, что до полного исцеления ей осталось совсем немного.

– И знаешь, что еще мне бы хотелось тебе сказать? – добавила она, лукаво улыбаясь, но ее взгляд, казалось, проник Ариане в самую душу. – Вовсе не обязательно всю жизнь таскать за собой тот старый железный чемоданчик, который хранится у тебя под кроватью. Это слишком тяжелый груз, который в самый неподходящий момент может помешать тебе взлететь. Поняла?

Ариана была так потрясена, что растерялась. Ей и в голову не приходило, что настоятельница знает о чемоданчике и о том, как дорого ей его содержимое. Нет, она никогда не прятала его специально, но все-таки… все-таки…

Она ничего не ответила, только кивнула, но слова настоятельницы все же запали ей глубоко в сердце.

Ариана думала два дня и только потом позвонила в Вашингтон. Похоже, звонок застал Сэма врасплох – после своего освобождения она еще ни разу не звонила ему первой.

– Я хочу попробовать! – с ходу начала Ариана.

– Попробовать… что? – Голос Сэма звучал чуть рассеянно, как у человека, который напряженно думал о чем-то своем и внезапно был отвлечен. Собственно говоря, так оно и было: у Сэма в работе было несколько сложных дел, однако ради Арианы он готов был отложить их все.

– Попробовать лечиться у вашего знакомого де… депрограмматора. В Париже! Кстати, как его имя? – Ариана поняла растерянность Сэма Адамса правильно.

– Яэль ле Фло. Он бретонец. – О том, что Яэль когда-то был капралом французских сил специального назначения, Сэм предпочел умолчать, не желая пугать Ариану. Ее знакомство, пусть и кратковременное, с израильскими коммандос не оставило у нее приятных воспоминаний, и ему не хотелось, чтобы человек, который будет лечить Ариану, ассоциировался у нее с грубой силой, которая вырвала ее из объятий Хорхе, казавшихся ей столь сладостными. И без того стоящая перед Яэлем задача была далеко не самой простой. – Что ж, замечательно, – откликнулся Сэм с воодушевлением. – Я сейчас же отправлю ему мейл – посмотрим, что он ответит. Нет, больше не надо мне звонить, я вам сам перезвоню.

Сэм перезвонил всего через час, и это удивило Ариану – к этому времени она успела сообразить, что во Франции сейчас глубокая ночь.

– Кажется, нам повезло, – проговорил Сэм, как только она взяла трубку. – Яэль пишет, что сможет заняться вами через две недели. Он как раз заканчивает один сложный случай, а потом будет в полном вашем распоряжении. – Насколько Сэм знал, его приятель никогда не работал с несколькими пациентами одновременно. Правда, у него были помощники, которых он подготовил и которые были вполне успешными психологами-практиками, но с агентами, которых присылало ЦРУ, Яэль всегда занимался только сам.

– А он не написал, сколько… сколько времени это может занять? – с беспокойством хотела знать Ариана.

– Столько, сколько понадобится для полного исцеления, – честно ответил Сэм. – Видите ли, – добавил он, стремясь успокоить и ободрить ее, – многое будет зависеть и от вас, от вашей готовности к сотрудничеству, от вашей откровенности и открытости. Я посылал к Яэлю многих, но предсказать, сколько продлится курс, невозможно. Он может занять и полтора месяца, и год. В среднем курс длится по нескольку месяцев, так что на вашем месте я бы из этого и исходил. Но не расстраивайтесь – для психологической реабилитации места лучше, чем Париж, все равно не придумать. В любом случае этот вариант намного приятнее, чем военная база в штате Миссисипи, где работает наш штатный депрограмматор, к тому же что-то мне подсказывает, что этот французский городишко должен вам понравиться.

Ариана расхохоталась.

– Да, я очень люблю Париж, – призналась она и, набрав в грудь побольше воздуха, как перед прыжком с вышки, выдохнула: – О’кей, я согласна. Запишите меня, пожалуйста, поскорее к этому мистеру Яэлю.

Это был, наверное, самый храбрый поступок в ее жизни, и, отправляясь на поиски матери-настоятельницы, Ариана сияла от гордости.

Услышав новости, матушка Элизабет улыбнулась так, словно Ариана удостоилась Нобелевской премии.

– Я ужасно за тебя рада, дитя мое, – сказала она. – Думаю, с божьей помощью все пройдет как надо, и ты не пожалеешь, что согласилась. Будешь в Париже – пришли нам пару открыток с видами: в последний раз я была в этом городе очень давно, когда была совсем маленькой.

– Я… мне будет очень вас не хватать, – воскликнула Ариана и крепко обняла старую монахиню. У нее было такое чувство, словно она навсегда уезжала из родного дома, и в каком-то смысле монастырь Святой Гертруды действительно стал ей настоящим домом. Другого у нее все равно не было: отцовская квартира в Нью-Йорке казалась ей холодной и чужой, словно со смертью Роберта из нее ушло все тепло. Теперь это были просто стены, к которым она не питала никаких чувств.

– Нам тоже будет тебя не хватать, но я все равно рада! – повторила матушка Элизабет, ласково гладя ее по голове. За обедом она объявила сестрам, что Ариана едет в Париж, чтобы пройти там специальный курс. Монахини заохали и заахали, говоря ей, какая она счастливая, но Ариана никакого особенного счастья не чувствовала. Она испытывала один только страх, но старалась этого не показать: после того как мать-настоятельница во всеуслышание объявила о ее отъезде, все пути к отступлению были отрезаны.

В тот же день Ариана связалась с Шейлой – одной из отцовских помощниц, в чьи обязанности входило заботиться о недвижимом имуществе семьи Грегори, – и попросила ее помочь подыскать в Париже подходящую квартиру. Где – Ариане было безразлично, она только хотела, чтобы квартира была не очень большой и находилась в тихом, респектабельном районе. Спальня, гостиная и небольшая кухонька – вот все, что ей было нужно, поскольку в Париже она никого не знала и гостей не ждала, а для себя готовила редко, предпочитая питаться в ресторанах и кафе. Примерно в такой квартире Ариана жила, пока училась в колледже, и сейчас ей казалось – она снова готовится отправиться на учебу. Сэм сказал ей, что дом, где Яэль принимает пациентов, находится в Восьмом округе – тихом районе, где офисы соседствуют с жилыми домами, и Ариана решила, что ей нет смысла селиться слишком далеко оттуда.

Шейла перезвонила на следующий день. Она успела подготовить довольно большой список предназначенных к сдаче квартир, как меблированных, так и без обстановки, но последние Ариана сразу отвергла: она надеялась, что ей не придется задерживаться в Париже слишком надолго. Сэм говорил о полутора месяцах, из этого срока она решила и исходить. Тогда Шейла предложила ей несколько наиболее подходящих, на ее взгляд, вариантов, включая небольшой домик в Седьмом округе, квартиру на Иль Сен-Луи (которая, по признанию риелтора, была совершенно очаровательной, но неудобно расположенной), квартиру для студентов в Маре́ и две полностью обставленные квартиры в Шестнадцатом округе, одна из которых представляла собой квартиру-студию на первом этаже. Шейла, однако, считала, что первый этаж – это не совсем то, что нужно с точки зрения безопасности, и Ариана с ней согласилась. Безопасность она теперь ставила на первое место, к тому же студия была недостаточно просторной. Дом в Седьмом округе, напротив, был для нее слишком велик, к тому же он находился на Левобережье, а это значило, что ей каждый раз придется закладывать большой крюк, чтобы попасть на сеанс к Яэлю.