Порочная королева - Ольга Троицкая

— Че-пу-ха! Мальчишка позвал: "Дядя Андрей…" Это и есть убийственное доказательство моей вины? Да Смирнов будет хохотать над ним до икоты, хоть он старый дурак и не умеет смеяться.

Карина, наконец, поднялась на площадку второго этажа и осторожно выглянула. Андрей, скрестив руки на груди, стоял в дальнем углу.

Напротив застыла Неверова. "Голубые джинсы резко дисгармонируют с мятым желтым свитером, волосы растрепанные", — отметила Карина. Видно, собиралась дамочка в спешке, хоть сейчас и пытается изо всех сил не выйти из образа невозмутимой "железной леди". У стены на корточках, в позе обезьяны сидел, как обычно, пьяный вдрезину Илья. Странно, что, в таком состоянии он все-таки умудрился в короткий срок довести машину до нужного места.

— Тут я с тобой согласен. Наверное, над дядей Андреем будет ржать вся ментовка. Ты-то уж, без сомнения, позабавилась от души. Но в этом деле есть еще один дядя, который и потащит тебя в тюрьму.

— Что ты хочешь сказать? — насторожилась Лара.

— Хочу дать совет: никогда не шути со смертью. А не то она пошутит над тобою. Естественно, по-черному.

Женщина не запустила в противника очередной порции ядовитых насмешек. Стояла напряженная, ждущая.

— Знаешь, что сказал Ванюшка другому пацаненку, выходя из садика? "Иду на встречу с другом папы…"

— Знаю. Что дальше?

— Но он еще странное уточнение сделал. Ада Михайловна фразу не поняла. Мильтоны, видать, тоже решили, что Даня глупости болтает.

Слова похожие перепутал.

— Какая Ада Михайловна?! Какой Даня?!

Не обращая внимания на вскрикивания женщины, Андрей продолжал:

— Но мы-то с тобой понимаем больше других.

Ванюшка сказал, что идет к дяде Нерону. Узнаешь свою милую шутку?

Почти зримая тишина прокралась в полутемный остов. Неверова вздрогнула, как-то неуверенно, боязливо повернулась к брату, ломким голосом произнесла:

— Илья…

Тот прогнусавил:

— Ну что там? Что?

— Ведь это ты отвозил мальчишку в тот день в садик. По дороге сказал ему… — женщина замолчала, не решаясь произнести главное. — А обратно с Генкой вернулся… Он? Или ты?

Илья не изменил позы. Продолжал сидеть, вытянув руки перед собою.

— Да ответь же! — взвизгнула женщина.

— Что тебя интересует? — поднял темноволосую голову мужчина.

И Карина вдруг с острым страхом поняла: он совсем не пьяный! Возможно, в этот горячий момент у него самая холодная и трезвая голова.

Неожиданно вспомнилась первая встреча в особняке. Илья, шатающийся, источающий запах алкоголя. Наверное, тогда он, следуя примеру сводной сестрицы, обрызгавшей носовой платок нашатырем, ливанул на свитер водки. Вот от брюнета и разило горячительным на расстоянии.

— Подробности? Факты? Комментарии? — Илья медленно поднялся. — Оставим эти всхлипывания для шоуменов.

— Как… Как ты мог?

— Мы, моя дорогая сестренка. Мы. Ты только делала вид, что ни о чем не догадываешься. Как всегда, зажмурила глаза и закрыла уши. Подыграла нам просто гениально. Оно и понятно. Все ведь и делалось исключительно для блага красивой женщины.

— Нет… Я никогда бы не дала… согласия.

— Конечно. Ты предпочитаешь, чтоб сложные вопросы решали другие. Я знаю.

В памяти Карины всплыли откровения Бромана о нуле и палочке. Тогда, находясь еще под неприятным впечатлением от встречи с Лагутич, Карина, как и Андрей, решила, что речь идет о первой жене Неверова. Но Супермозг осторожно намекнул им на эту преступную парочку.

— Да ты от счастья чуть не визжала. Хорошо, ума хватило бессонницей себя поморить — хоть в какую-то дырку радость свою затолкала.

А ментовские ослы твой бледненький вид горю приписали.

Женщина дернулась, точно попыталась оказать сопротивление брату, который не хотел оставлять ее за чертой преступления, тащил к себе, превращал в соучастницу.

— Я знал, что ты пожалеешь деньги на мальчишку. Бросилась одалживать: мол, беспокоюсь.

Вот звонила почему-то только тем, кто вместо баксов мог тебе лишь пребольшой кукиш показать. Скажи спасибо мне, что я тебе объяснил: в таких делах излишняя жадность мостит дорожку в тюрягу. Надо хоть что-то дать для спасения горячо ненавидимого пасынка. Чуть все дело нам не завалила. Хорошо, ковбой недостающие тысячи собрал.

Илья мельком взглянул на Андрея.

— Ты прикарманил эти деньги, подлец! — обличающе взвизгнула Лара. — Мои деньги!

— Не выходи из образа, сестричка, — остановил ее Илья. — Да, я взял их в качестве платы за отлично проведенную операцию. Часть получил Геннадий. Имеет право. Я должен был позаботиться о себе. Ведь среди твоих недостатков никогда не числилось щедрости.

— Убийца, — прошипела зеленоглазая.

Илья мелко рассмеялся:

— Сокровище мое! Вспомни, красавица, как погиб твой муженек. Он и в трезвом виде норовил мешающие тачки посшибать… Я, конечно, понимаю, тебя ненависть догрызала: завещание на мальчишку, Коля к беременной уходит. Вот и выложила ему все: и про сперматозоиды, и про двух сериальских детей — рыжей и Лагутич.

Знала ведь, что он бросится выяснять отношения. В гибели дорогого муженька виновата ты! У нас с тобою счет равный: один — один.

Злость в голосе брюнета росла. Женщина боязливо сжималась, цепенела.

— Вот только не врублюсь: почему заодно ты не просветила мужа насчет еще одного ребенка?

Своего собственного. Ведь лох так мучился чувством вины из-за аборта. Сказала бы…

Стремясь опередить грязно усмехнувшегося брюнета, женщина быстро прошептала:

— Ты изнасиловал меня, подонок. А потом шантажировал этим.

— Не надо было крутить хвостом у меня перед носом. Так заигралась, что сама не заметила, как опрокинулась на спину. Ты только делала вид в тот раз, что не хочешь. Впрочем, как и во все остальные. Лучше сомкни покрепче губки, если не хочешь, чтобы я продолжил вечер эротических воспоминаний.

Лицо, шея женщины покрылись яркой краской, точно последние лучи солнца, просочившиеся между плитами, обожгли нежную кожу Лары.

— Ловко же ты все обставил, мразь, — наконец, подал голос Андрей. — И сестру в грязи вывалял, и меня в бандиты определил.

Илья поморщился:

— Ты сам себя к ним приписал. Самым умным хотел быть? Вот и хлебай дерьмо, раз нравится. Никто ничего не пытался на тебя свалить.

Нужно было соблюдать правила игры. Сперва шорох навел с ограблением. За каким рожном, спрашивается? Мы как планировали: родственнички деньги собрать не успели — вот мальчишку и кокнули. Все путем. Ладно. Подарил ты нам не десять тысяч, а шестьдесят. Ну и оставался бы с мертвым ребенком, тихо-мирно ждал ментов. И все! Разошлись бы довольные навсегда.