100 великих криминальных историй - Михаил Кубеев

Альфреда Бека, он же лорд Солсбери и так далее, выпустили на свободу только в 1902 году. Это был уже сломленный человек, потерявший имя и все состояние. Рядом ни друзей, ни знакомых, для всех он был матерым преступником. Ему ничего не хотелось, кроме покоя. Но судьба преподнесла ему еще один пренеприятный сюрприз. На улице его снова опознала одна из женщин, которая была уверена, что это тот самый фальшивый лорд, который несколько лет назад представился ей, побывал у нее в гостях и занял взаймы несколько десятков фунтов… История повторилась и закончилась бы для Альфреда Бека печально, если бы в это время не поймали настоящего преступника, представлявшегося Джоном Смитом. Когда полицейские сравнили внешности обоих, то были удивлены разительным сходством. Только Джон Смит, его настоящее имя Уильям Томас, был постарше, покрупнее, и глаза у него были другого цвета.

Просидевшего семь лет в тюрьме за чужие преступления Альфреда Бека выпустили на свободу. Он получил от правительства Великобритании возмещение за нанесенный ущерб в сумме пять тысяч фунтов, но эти деньги не могли восстановить потерянное здоровье и репутацию честного человека. Через пять бесплодных лет поиска нового места в жизни Альфред Бек оказался в больнице, где и скончался.

Известная драма Льва Толстого «Живой труп», написанная в 1900 году по материалам одного нашумевшего уголовного дела, долгое время не ставилась в театрах Москвы и Санкт-Петербурга. Не помог и авторитет руководителя Художественного театра Владимира Ивановича Немирович-Данченко, Толстой отказал напрочь, сказав: «Когда умру – играйте». Одни недоумевали, зачем тогда писал, другие считали, что безбожник старец проявляет свой упрямый характер.

Настоящей же причиной отказа было вовсе не стариковское упрямство, а визит к нему одного из участников этого уголовного дела. Пришедший проситель уговорил писателя не ставить на сцене драму, не привлекать внимания к бывшим осужденным – бывшим супругам Николаю и Екатерине Гимер, послужившим прототипами Федора Протасова и Елизаветы Андреевны. Толстой пообещал. Только после его смерти драма «Живой труп» была поставлена на сцене Московского Художественного театра. Это произошло в 1911 году. И тотчас поднялся шум. Снова на страницы газет выплеснулись детали судебного расследования, снова проснулся интерес к непосредственным участникам реального уголовного преступления – Николаю Гимеру и его супруге Екатерине…

Екатерина Павловна, урожденная Симон, вышла замуж за Николая Самуиловича Гимера в 17 лет. Он был мелким служащим Министерства юстиции. Брак не сложился. Николай пил, придирался к жене, денег на жизнь практически не давал. Через два года, после рождения ребенка, супруги решили расстаться и жить раздельно. Екатерина с ребенком ушла от Николая, ютилась в разных комнатушках, бралась за любую работу и в конце концов выучилась на акушерку. В течение десяти лет они оставались мужем и женой. Но вот Екатерина встретила человека, с которым захотела вступить в новый брак. Это был служащий подмосковной ткацкой фабрики Чистов, человек деятельный, самостоятельный, полюбивший Екатерину, желавший создать семью и все сделать по закону. Как быть? Екатерина предложила Николаю расторгнуть брак официально. Он дал согласие. Они подали документы на бракоразводный процесс в Московскую духовную консисторию. К сожалению, заседавшие в этом заведении церковные чиновники не захотели вникать в суть дела и 7 декабря 1895 года приняли решение в бракоразводном процессе отказать.

Это был удар. Никаких надежд на развод не оставалось. Правда, митрополит Московский не согласился с этим решением и 20 декабря 1895 года предписал консистории еще раз допросить свидетелей. Однако перспектив у этого дела, как говорили знающие люди, не было. Николай Гимер, который нигде толком не служил и спивался, оставался законным супругом Екатерины. Положение казалось безвыходным. Тогда у Екатерины родилась идея избавиться от мужа-пьяницы, симулировав его утопление. Труп никогда не найдут, а Николай должен будет уехать из Москвы. Екатерина же обретала желаемую свободу и за это обещала пересылать ему денежное пособие…

Николай согласился, и декабрьским вечером 1895 года оказался на Большом Каменном мосту. Москва-река давно замерзла, и лишь кое-где на заснеженном ледяном панцире черными квадратами выделялись проруби. На берегу никого не было. Гимер перелез через ограждение, двинулся к проруби и начал медленно расстегивать пуговицы пальто… Дороги назад у него не было, прощальное письмо отправлено. Он снял пальто, шапку, сложил все аккуратно, на видное место положил другое прощальное письмо, осенил себя крестным знаменем и…

В эти декабрьские дни Екатерина Гимер не находила себе места, всем говорила, что ее супруг Николай ушел из дому и не вернулся. «Куда понесло его без денег, без теплой одежды? Вдруг выпил и замерз где на окраине?» Письмо пришло в канун Нового года. На конверте стояла дата почтамта – 24 декабря 1895 года. Почерк Николая. Он писал, что решил свести счеты с жизнью. «Когда получите это письмо, меня не будет в живых, решил утопиться. Вы теперь и так свободны… Тело мое, конечно, теперь не найдут, а весной никто не узнает, так и сгину, значит, с земли. Будьте счастливы. Николай Гимер». Екатерина показала письмо соседке по квартире, старушке Дарье Кутейниковой. Та выразила сочувствие, прослезилась. Письмо вселило надежду. Похоже, все шло четко по намеченному плану.

С этим письмом Екатерина отправилась в полицейский участок на Якиманке. Дежуривший околоточный надзиратель Дмитриевский прочитал его и предложил посетительнице посмотреть шкаф, где находились мужские пальто, шапка и прощальное письмо, которые нашли на Москве-реке. Они лежали возле проруби. Екатерина признала вещи мужа и расплакалась.

Затем околоточный задал несколько вопросов, в том числе любил ли муж выпить. «Да почти каждый день, такая беда за ним водилась», – прискорбно ответила женщина. «Так и запишем, значит, сильно пил и свел счеты с жизнью. Как найдем труп, вас известят. Но это не раньше весны, когда лед вскроется». Затем околоточный предложил Екатерине пройти в канцелярию и оформить бумаги о кончине, на основании которых ей выдадут вдовий паспорт.

Л.Н. Толстой. Художник М.В. Нестеров

Но труп обнаружили не весной, как полагал полицейский чиновник, а буквально через три дня после посещения Екатериной Павловной Якиманского участка. К вдове направили нарочного с запиской. В ней околоточный надзиратель Пресненского полицейского участка Шомрук сообщал, что обнаружен труп мужчины, извлеченный из Москвы-реки. При нем нет никаких документов. Просьба прийти для опознания. Екатерина Павловна находилась в полном смятении. Этого она не ожидала. Кто это мог быть? Неужели Николай утопился на самом деле? Уговор был совсем другой – Николай должен был только симулировать утопление и уехать в Петербург.

Екатерина уговорила соседку, старушку Кутейнику, отправиться вместе с ней в участок и в любом случае признать в утопленнике Николая Гимер. За это она обещала вознаграждение. Из участка женщин направили в часовню. В простом дощатом гробу лежал мужчина, одетый в черную форменную одежду инженера путей сообщения. И рост и внешность не имели ничего общего с Николаем. Обе женщины поняли сразу, что это совсем другой человек. Вернувшись в участок, они подтвердили, что опознали труп – это Николай Гимер. Стражей порядка не смутил тот факт, что если человек бросился в ледяную прорубь 20 декабря, то вытащить его оттуда живым даже через день едва ли возможно. Они прекрасно знали, что человека в форме железнодорожника выловили живым в состоянии сильного алкогольного опьянения. Он еще дышал.