Где пламя драконов правит - Николь Соловьева

тут ей пришла прекрасная мысль. Почему уменьшать обязательно нужно драконов? Можно уменьшать и лошадей, и тюки с пожитками. В карман сложил и все! А еще всякие предметы, деревья, еду. А со второй банкой можно и увеличивать. Если потеряли провизию — увеличил хлеб в размере и все сытые и про запас осталось. Очень нужная вещь, на самом деле!

И придя к такому, довольно радостному выводу, она кивнула продавцу. Тот весь сиял от счастья, пододвинул к ней звякнувшие бутылки и схватив золотую монетку, кинул ее в звякнувший карман жилетки. Послышалась пронзительный, каркающий голос скелета вороны. Взмахнув крыльями, скелет подвигал клювом, прокаркав: «РОВНЫХ ДОРОГ!» Открылась дверь, осветившая темную комнатку и выпустившая приторный дым на улочки. Взмахнув на прощание рукой, Тел достал с пола ведро с водой, схватил прогорающие свечи и взглянув на уходящую гостью, принялся с усердием, струйкой вливать воск в ледяную воду. Дверь медленно закрылась. «МИЛАЯ ГОСТЬЯ!», — каркнула ворона над дверью, вновь взмахнув крыльями, покачиваясь из стороны в сторону.

— Цирцея, не твое ли дело оповещать о гостях?

— МОЕ! — крикнула ворона, яростно лупя воздух крыльями, раскачиваясь под потолком еще сильнее.

— Значит судить о гостях — мое дело, — объяснил парнишка, продолжая вливать воск свечей в ведро.

Ворона опустила черепок, промямлив тихое: «Ладно», — и снова замерла.

Бежевые разводы горстками укладывались на дне, всплывали к поверхности, поблескивая в свете ламп-абажуров. Вырисовывался силуэт, когда потушенная свеча уронила последнюю каплю из опустевшего горлышка. Угрожающе раскинув крылья, существо возвышалось, неприступной горой, над тремя крошечными фигурками.

Дверь, скрипнув, распахнулась, ударившись о стену, осыпав пыль и песок с потолка.

— Где? Нападение? Драконы? — одеяло, хлопая, слезло с голубой мордочки. — Где Фося, ее нушно спасти!

— Шараф, не угадаешь, что я нашла! — воскликнула Эрс, влетая в комнату. — Это поможет нам в пути!

Сертан сонно уставился на синий и красный сосуд. Осознав, что это не пятна, а настоящие бутылки, он попытался сообразить, чем они могут помочь в спасении людей от драконов и только промямлил:

— Банки?

Девушка озадаченно взглянула на бутылки.

— Да нет же, не банки! — и она встряхнула бутылки. — Это элексиры из алхимической лавки, — горделиво объяснила она.

— Сдесь есть алхимическая лавка? — проговорил Шараф, уставившись в пол.

— Да, конечно есть, — сложив звякнувшие бутылки в котомку, она прошлась к окну. — Ты не представляешь, — и распахнула шторы. — мы с их помощью сможем уменьшать лошадей, тюки, деревья и горы… Да что угодно! Это может нам здорово облегчить путешествие и позволит избежать лишних затрат. Ты не представляешь, я выторговала их за золотой, хотя на ценнике одна бутылка золотой стоила! Правда здорово?

— Да, сдорово, — Шараф, опустив взгляд в пол, ждал.

Услышав тишину, Эрс обернулась, взглянув на друга.

— Что-то не так?

— Нет, вроде, все так.

— Почему же ты не в духе? Теперь у нас нет преград, в виде Фоси и мы можем направляется к цели совершенно спокойно! — она снова бросила взгляд в окно, где черепичные и соломенные крыши остывали под угасающим, ближущимся к вечеру, солнцем.

— Так в том и дело, — послышалось за спиной. — Я, понимаешь… Пока тебя не было, у меня мысли бешали, и я обдумывал и обдумывал…

Далекие, зеленые горы, прикрытые домишками, отдыхали в вечерних тенях, накрывших траву и кроны.

— … понимаешь, мы буквально потеряли Фосю и это не хорошо так оставлять друзей. Да и вообще, мы поступили довольно не по-друшески, оставив ее у спуска горы. Ведь, это вроде, она нас всегда направляла и опекала, вела по тропе и беспокоилась и я считаю…

— Ближе к теме, — отрезала Эрс.

Стая птиц слетела с веток, сбиваясь в группку и уносясь дальше, за пределы стекла. Как же? Действительно! Как же они без Афосии? О, надо же! Стоило убрать тирана и гнет, как команды и пререкания ушли, но тут же появится хоть один недовольный, осмелившийся воскликнуть «куда вы дели нашего лидера?» Лидера. Удивительно что такие люди вообще могут управлять чем бы то ни было. Обычно они думают, в первую очередь, только о спасении собственной шкуры. Не собранные, спонтанные, вспыльчивые и неуравновешенные. Как их принимает общество? Почему возносит на трон правителя и почему другие не достойны занять это место? Ведь только вокруг таких людей, как мошки, тучей роятся все, кому не лень. Но почему место, трон, увитый золотой резьбой, возвышение над группой смертных, овитое тайной и указаниями, не бывает пусто? Почему на нем всегда восседает одна и та же личность? Не собранные, спонтанные, вспыльчивые и неуравновешенные. Они интереснее? Безусловно. Всем так и хочется получить затрещину от него. Они так и трясутся при мысли о допуске ошибки и отчитыванием по всей программе пред всей группой. Азарт — животное чувство. Или они ищут защиты? Боюсь, тешут себя надеждами. Такой человек ринется спасать кого-нибудь, только зная, что он, в первую очередь, в безопасности. Может они никого лучше не наши? Или просто в группе часто появляются только такие личности? Люди не понимают, что их лидеры и сами боятся? Боятся себя и своих мыслей, боятся своих действий, боятся своего внутреннего мира. Они не понимают и больше всего, ненавидят себя. Но почему они лучше? Почему они, а никто другой? Других не признают на это место? Они не такие? Они не страшны? Они не уверенны в себе и не блистают своей уверенностью в обществе чтобы скрыть свои прорехи? Они стабильны? Они хуже? Хуже.

— Лидера хуже я еще никогда не видел, — Костер утер нос и со злобой взглянул на, перепачканные в грязи, брюки.

Несколько девчонок с развязанными косами, в которых болтались куски грязи, с призрением смотрели на нее. Вымазанные в грязи мальчишки похихикивали между собой, прячась за спиной Костера. Закатав рукава рубахи, мальчика бросил:

— Ну хныкса, беги домой лепить из глины куколок и вазочки для цветов и пойми уже, не стать тебе у нас ни драконом, ни драконьим жрецом! — и махнув худой, загорелой рукой, он скрылся в толпе кривляющихся ей мальчишек и задравших нос девчонок (верно, гордых от того, что смогли протиснуться в мальчишечье общество в качестве принцесс).

Одно из самых ненавистных воспоминаний. Тогда они долго вымывали грязь из косы темных волос и еще дольше она пыталась объяснить, что совсем не хотела драться, просто в ней внезапно загорелось желание быть важной для игроков и самой игры.

— Но у мальчиков по-другому, — с улыбкой напевала мать, расчесывая, вымытые от грязи и мусора, волосы. — Если они с чем-то не согласны, то, если «не слабые»,