Грааль - Стивен Рэй Лоухед

нашли. Во всем мире есть лишь один человек, который знает, что случилось с Пеллеасом, тот самый, что обронил или нарочно оставил на тропе брошь Пеллеаса.

— Вы спрашиваете, что это значит? — горько проговорил Мирддин Эмрис, сжимая серебряную брошь. — Неужто вам не узнать мрака гробницы, оказавшись в ней? Неужто, проснувшись среди ночи, вы думаете, что на дворе ясный день?

Он прижал тыльную сторону ладони к губам и огляделся вокруг дикими глазами.

— Успокойся, Мирддин, — сказал Борс. — Мы же просто не понимаем.

— Смерть и тьма! — выкрикнул Бард голосом, искаженным мукой. — Моргана вернулась!

— Моргана! — прошептал Бедивер.

При звуке этого имени волосы у меня на загривке зашевелились, а во рту пересохло.

У Мирддина дрожали руки. Он выбежал из зала, оставив нас ошеломленными и сбитыми с толку. Все сразу заговорили. Большинство слыхали о Королеве Тьмы и Воздуха. Мы с Бедивером знали ее лучше других, а вот Борс не знал совсем. Он отвел меня в сторону и спросил:

— Эта Моргана и Моргауза — одно и то же, да?

— Нет, — ответил я, а в душе задумался: так ли? Ведь могла Моргана принять форму Моргаузы? Я вздрогнул от этой мысли.

— Но ты ведь ее знаешь? — настаивал он. — Кто она такая, какой силой владеет?

— Она темная волшебница, заклятый враг Эмриса и всех его начинаний, — сказал я ему. — Ее силы столь велики, сколь изощренны ее пути, она проницательна и хитра, а сам Древний Враг не страшнее, чем она.

— Мирддин однажды вступил с ней в схватку и чуть не погиб, — добавил стоявший рядом Бедивер. — Она ослепила его и бросила умирать. Думаю, если бы не Пеллеас, он бы погиб.

— Я помню Пеллеаса… — растерянно сказал Борс.

— Может, это никак не связано с Морганой, — со слабой надеждой сказал Кай. Бог любит простодушного Кая; если бы море и небо когда-нибудь поменялись местами, он был бы первым, кто усомнился в этом диком случае, и последним, кто поверил бы в это.

Я иногда жалел, что не обладаю таким упрямством, как Кай. Но он был не только упрямым, но и великодушным, он просто не хотел верить в худшее в ком-либо. Но я поверил — и не потому, что боялся, — потому что у меня был некоторый опыт общения с Морганой, и меня пробрало до мозга костей при мысли, что она каким-то образом причастна к краже Грааля.

Мы помолчали. Никто особо не надеялся, что Кай прав, но и спорить с ним никому не хотелось. Через некоторое время Артур повернулся к Кадору.

— Что с Рисом? — тихо спросил он.

Пендрагон изменился, и эти изменения меня поразили. Он больше не пылал гневом. Слова Мирддина не то чтобы испугали его, но выглядел он потрясенным и побежденным.

— Я не хотел, чтобы вы ждали, и оставил отряд позади. Я подумал, что лучше сразу скажу, что наши поиски ничего не дали, тогда можно будет попробовать искать в других местах. Рис и кимброги отправились объезжать окрестные селения, чтобы расспросить жителей.

— Скоро весь мир узнает о моем позоре, — сокрушенно произнес Артур. Потом он отпустил Кадора, отправив его отдыхать, но наказав позже вернуться ко двору.

Кадор ушел. Пендрагон обратился к оставшимся Стражам Грааля и Борсу, которому теперь предстояло занять место Лленллеуга. — Вот к чему привела ваша небрежность, — упрекнул он нас, — к гибели королевства. — Он посмотрел каждому из нас в глаза. — Если вам есть что сказать, говорите сейчас, друзья. Ибо я предвижу: если Святую Чашу не вернуть, Британия погибнет.

Мы молчали. Никто не хотел сказать что-нибудь невпопад, да и говорить было нечего. Именно так и обстояло дело: Стражи не справились со своим долгом, и теперь королевство в опасности. Что тут скажешь?

К сожалению, король неправильно понял нашу сдержанность. Сделав шаг назад, он упал на трон, причем выглядело это так, словно он получил хороший удар мечом плашмя.

— Ну вот, даже друзья бросают меня, — простонал он. Я мог лишь смотреть с тоской на его переживания, теперь он и не думал их скрывать.

Затем, словно борясь с отчаянием, охватившим его, Пендрагон снова встал, и на этот раз в лице его читался вызов. Перед нами стоял человек, не желавший мириться с обстоятельствами. Он заговорил, и в его голосе снова горел огонь.

— Каждый день к святыне идут паломники, их все больше. Но теперь в святилище пусто. Я позвал их, я сказал им «Приходите! Приходите в Летнее Королевство, там узрите чудо!» И люди идут, и ждут чуда, а вместо этого видят только глупость короля Артура. — Он улыбнулся, но так страшно, что я отвел глаза. — Оно и вправду великое чудо: высокомерие и гордость одного правителя превратили его в пустую оболочку. — Он еще раз обвел нас глазами. — Оставьте меня! — Никто не сказал ни слова, и никто не пошевелился. — Вы не слышали? Я сказал: оставьте меня! Это приказ! Видеть вас не могу!

Борс стоял с опущенной головой, обхватив себя руками. Он так глубоко ушел в собственные мысли, что перестал замечать окружающее. Угрюмый Бедивер развернулся и вышел первым, бросая своего короля на произвол судьбы.

О, это было тяжело, но что еще мы могли сделать?

Когда Артур пребывал в таком настроении, лучше было просто повиноваться. Да и зачем оставаться? Вслед за Бедивером остальные тоже вышли в зал. Но я не пошел с ними.

Я шел, куда глаза глядят и вскоре оказался на высокой стене над воротами — передо мной с одной стороны лежал внутренний двор, а с другой — покатый холм с извилистой тропинкой, а за ним — озеро. Я бездумно смотрел, как над болотами поднимался туман, готовый укрыть подножие Тора влажным, безмолвным плащом — могильной тишиной, как сказал бы Мирддин.

Мысли мои метались беспокойными птицами, и никак не могли найти подходящий насест. Но моих глазах ночь опустилась на Инис Аваллах, положив конец еще одному плохому дню. Я мимоходом отметил, что время года изменилось, а дождя так и нет. Засуха продолжалась.

Усталый и подавленный, я собрался покинуть стену, но перед этим все же бросил взгляд на лес на востоке, где исчезли Грааль и все наши самые светлые надежды. Гряда низких облаков,