Дорога миров - Владимир Поляков

специально прописано, что творящие подобное, использующие в битвах «живые щиты», ставят себя вне любых законов, божеских и человеческих. А потому только и исключительно смерть, словно бешеным собакам.

Трупы, трупы, трупы… Множество раненых, оказывая помощь которым, наши врачи уже выбивались из сил. Сначала, понятное дело, занимались своими, но ведь имелись ещё и эти, одурманенные проповедями и наркотой не то заложницы. Не то смертницы, не то странных гибрид оных. Плюс дети и подростки, а с последними хлопот было поболее прочих. Они то уже ненавидели нас более чем осознанно. Впрочем, надежно фиксированный пациент и лечится проще, не брыкается… хоть и с анестезией. Её, кстати, удалось значительно пополнить, пусть не сильно и требовалось. Чисто случайно в одном из складов нашли немалое количество этой дурманящей мозг отравы, напрочь запрещённой в странах Европы всем, кроме врачей, использующей оную лишь при операциях и в редких случаях для облегчения сильных болей пациентов.

Другие случаи… их даже эксцессами назвать никак не получалось, уже со стороны врагов. Некоторые из числа особо офанатевших, к тому же обкуренные до полного исчезновения здравого рассудка, сжигали себя в домах, самоубивались — и пофиг бы на это — но ещё и тех самых некомбатантов с собой на тот свет утаскивали. Жесть как она есть, пресекать которую получалось в малой части случаев. Воистину. Ливорно по сравнению с Меккой был детской песочницей. Зато этот штурм в очередной раз и теперь уже с абсолютной наглядностью показывал, с каким именно врагом вот уже не первый век столкнулись государства Европы.

Дым пожарищ, резкие запахи разлагающейся крови, прочие ни разу не ароматы. Хорошо ещё, что специальные похоронные команды спешно оттаскивали трупы в заранее вырытые общие могилы. Климат, знаете ли, на такой жаре чуть промедлишь и можно получить оч-чень неприятные последствия.

Беглецы. Их было не так много, видимо и впрямь здесь собрали самых что ни на есть идейных. Не так много, но были они, ой как были. Попытались было прорваться, но напоролись на обильно высеянный «чеснок» и вернулись обратно. Это было в первую ночь. А вот затем, во вторую… Поодиночке или малыми группами спуститься со стен на верёвках, после чего, воспользовавшись темнотой, проскользнуть мимо наших конных ипеших патрулей. Таковы были планы.

Ну-ну! Были да сплыли, будучи жестко раскрошены в мелкую пыль. Кольцо. Множество не простых факелов, а керосиновых светильников, поднятых на высоких шестах, они пусть и не делали ночь днём, но уж точно не позволяли всяким-разным удрать под шумок, не получив заслуженного воздаяния. Вторая ночь и особенно третья. О, третья ночь! Тогда уже всем всё было ясно, за исключением совсем уж обкурившихся или просто отбитых на всю голову. По факту в руках защитников города оставалась лишь мечеть Аль-Харам с незначительным куском прилегающей территории, да отдельные очаги сопротивления, разбросанные в совершенно хаотическом порядке. Стены уже были под нашим почти полным контролем, но. То самое «но»! Я даже и не думал, что местные прокопали столь нехилое количество подземных ходов. Вели они не так чтобы далеко от стен, однако исход по ним планировался знатный.

Планировался, да только, как уже упоминалось, обломились они, планы, с жалобным хрустом раздавленных «бубенчиков». Брали «тёпленькими», если и не у самых выходов, то не столь далеко от оных. А затем у каждого такого выставляли отдельный отряд, дабы никто не попробовал повторить «подвиг великого убегания». И да, как и в случае с бегущими из Ливорно «савонаролышами»-инквизиторами здесь драпали отнюдь не фанатики, а самые что ни на есть кукловоды. Одна беда — среднего ранга значимости, поскольку самые важные персоны находились не в Мекке, а в Медине или иных местах.

Зато как «пели» пойманные функционеры того самого среднего звена! На все голоса и даже не фальцетом — «фаберже» обрезать не требовалось, хватало нескольких угроз, произнесённых с некоторой даже ленцой, но с абсолютной уверенностью в голосе.

Планы. Они являлись именно теми, о которым нам доносили купленные или иным образом мотивированные прознатчики. Разве что некоторые нюансы и изменения, о которых не то не успели доложить, не то банально не знали. Как ни крути, но то адское варево, которое булькало в голове у Защитника Веры и его особо злобнохитрого племянника то и дело прорывалось вонью из очередного лопнувшего пузыря, ввергая нормальных людей если не в ступор, то в нехилое омерзение.

Мекку отдавали нам на заклание. Всю, без сомнений и колебаний. И чем больше будут разрушения, жертвы, чем сильнее станет литься кровь не воинов, но простых людей — тем оно лучше для далеко идущих планов. Ну а потом, случись нам проявить милосердие и не добивать… кого бы то ни было — в город должны были войти нанятые отряды особо диких бедуинских племён с целью не оставить никого живого. Естественно, кроме нескольких «чудом уцелевших», а на самом деле специально подготовленных. Цель очевидна — вылепить из нас всех настоящих чудовищ, чтобы использовать подобное и сразу же, и спустя долгие годы. По разному использовать.

Краткосрочная перспектива — сохранение мамлюкским султаном титула Защитника Веры и упрочнение положения лидера всего исламского мира. Накопление сил, приведение к вассальной или иной зависимости других мусульманских стран, затем глубочайшие преобразования на манер европейских со всеми аспектами прогресса, которые удастся узнать/украсть/выменять. План на долгие, очень долгие годы, но с непременным затем реваншем, который, по планам, должен был состояться, когда образовавшееся сейчас относительное единство Европы вновь пойдёт трещинами… как им хотелось надеяться.

Облезут и неровно обрастут! Подобное мы уже предполагали, а следовательно были готовы предпринять контрмеры. И предпримем, готов в этом поклясться собственной головой.

Однако имелся и ещё один нюанс, на сей раз касающийся того, ради чего мы на самом деле сюда заявились и что сумели осознать наши главные враги. Тот самый Чёрный камень, артефакт непонятной природы и спектра воздействия. Его тоже готовы были сдать, но с дальним прицелом. Понимали, неплохо изучив уже конкретно нас, Борджиа, что мы потащим столь ценный трофей к себе, то есть в Рим. Притащив же, никуда оттуда не денем, тем самым создав для будущих «воинов джихада» этакий путеводный маяк. «Рим должен быть разрушен!» — возвестит какой-нибудь там мулла, а остальные поддержат, после чего лично Защитник Веры произнесёт это уже в той же Мекке, «сожжённой, разграбленной и залитой кровью отважных защитников, среди которых были и женщины с детьми, воедино вставшие…» Простенькое «блюдо» по моим понятиям, но по местным — близко к вершинам «политическо-религиозной кулинарии».

Типа