Зловещая тайна - Барбара Картленд

— В Михайлов день будет пятнадцать лет, и я надеюсь, ваша светлость позволит мне остаться. Если в первые дни вашей светлости было здесь что не по нраву, я надеюсь, вы мне это в вину не поставите. Откуда мне было знать, кто вы? Если горничные были невнимательны, я только могу просить прощения у вашей светлости.

— Я никого не виню, миссис Тимминс, — сказала Кэролайн успокаивающе. — Я послала за вами по другому делу. Я хочу, чтобы часовню вычистили и привели в порядок. Это будет нелегко, потому что она сильно запущена, но пусть девушки займутся ею завтра же. Вы поняли?

— Да, миледи, все будет исполнено по вашему желанию, только придется попросить и мужскую прислугу помочь с очисткой потолка.

— Я оставляю все это на ваше усмотрение, миссис Тимминс, и, пожалуйста, скажите повару, чтобы он принес мне обеденное меню. Возможно, я внесу в него кое-какие изменения.

— Очень хорошо, миледи.

Миссис Тимминс почтительно присела и направилась к выходу, но уже у самой двери снова остановилась:

— Простите, миледи, но миссис Миллер уже одобрила меню и приказала женской прислуге завтра…

Кэролайн встала.

— Позвольте мне внести ясность, миссис Тимминс.

Меня не интересует, что имела в виду миссис Миллер.

Мои приказания должны выполняться беспрекословно.

Миссис Тимминс совершенно потерялась и в замешательстве делала один реверанс за другим.

— Да, миледи. Разумеется, миледи. Я прослежу, чтобы все распоряжения вашей светлости были выполнены.

Кэролайн подождала немного, и, когда ей подали меню, она вычеркнула баранье филе и заказала телятину с грибами и острым соусом, а потом добавила к числу вторых блюд жареную печень и отварных раков.

У повара никаких возражений не оказалось, но Кэролайн не удивилась, услышав через несколько минут стук в дверь. Когда она пригласила стучавшего войти, в дверях появилась миссис Миллер.

Она прекрасно выглядела, и Кэролайн подумала, что она и вправду влюблена в мистера Уорлингема. Ее фигура казалась еще более обольстительной в вечернем платье из алого шелка, а ее веки словно отяжелели от любовной истомы.

Кэролайн изобразила удивление.

— Добрый вечер, миссис Миллер. Вы желали меня видеть?

— Если вы будете столь любезны уделить мне несколько минут… Я не хочу доставлять вашей светлости никакого беспокойства, но мне только что сообщили, что вы дали повару и миссис Тимминс некоторые распоряжения. Безусловно, любое ваше приказание будет немедленно выполняться, но поймите, дорогая леди Брекон, все было бы гораздо проще, если бы эти приказания передавались через меня.

Кэролайн подняла брови.

— А почему?

— Просто чтобы ускорить их выполнение и избежать путаницы. Вы же понимаете, что если вы отдаете приказания и они противоречат отданным мною…

— Вами? — перебила Кэролайн. — Но, миссис Миллер, вы же не настолько наивны, чтобы вообразить, будто вы и дальше будете здесь всем распоряжаться?

Я хорошо знакома с ведением домашнего хозяйства и к тому же намерена управлять своим домом по-своему.

Я не хочу причинять вам лишних неудобств, но чем раньше вы найдете себе другое место, тем лучше. Я уверена, что леди Августа любезно снабдит вас рекомендацией.

Выражение лица миссис Миллер изменилось. Поджатые губы вытянулись в ниточку, а глаза сузились в блещущие гневом щелки.

Наблюдая в густеющем сумраке за превращением этой женщины в живое воплощение недоброжелательства и зла, Кэролайн похолодела от внезапного страха.

Но она по-прежнему высоко держала голову и, не дрогнув, встретилась с миссис Миллер взглядом.

— Итак, вы хотите от меня избавиться, — проговорила миссис Миллер.

— Ну, конечно, — спокойно отвечала Кэролайн. — А вы разве другого ждали?

На мгновение ее откровенность озадачила миссис Миллер, но она тут же прошипела:

— Ваша светлость совершает большую ошибку. Вы раскаетесь в своем решении!

Кэролайн улыбнулась:

— Не думаю, миссис Миллер; по правде говоря, я довольно разборчива в выборе знакомств.

Кэролайн хотела оскорбить ее, и она в этом преуспела. Миссис Миллер просто тряслась от бешенства.

— Вы пожалеете об этом, — выдавала она, — вы и ваш муж — если он и в самом деле ваш муж!

На последних словах рот ее скривился в отвратительной усмешке. Затем она повернулась и вышла, тихо и осторожно закрыв за собой дверь, что было еще более угрожающе, чем если бы она в ярости хлопнула ею.

Кэролайн показалось, что в комнате потемнело из-за той атмосферы злобы и ненависти, которую оставила после себя эта женщина.

Да, она добилась своего: раздразнила гремучую змею.

Теперь Кэролайн испугалась, но не за себя, а за Вэйна.

Вдруг что-то словно толкнуло ее.

Она вскочила и, подбежав к окну, увидела подъезжающего к замку всадника. Усталая лошадь шла медленно, а всадник низко склонился в седле, опустив голову, как будто и он был в полном изнеможении.

Сердце Кэролайн сильно забилось. Она чувствовала, что Вэйн устал и подавлен, но тут же решила, что пусть, пусть лучше он будет таким, чем надменным и раздраженным, нападающим на нее за ее прежние проступки.

Она следила за ним, пока он не скрылся из виду. Когда он исчез, она слегка вздохнула, но сразу же улыбнулась. Они увидятся за обедом. Главное сейчас — это то, что она увидит его, будет рядом с ним. Она была абсолютно уверена, что неважно, сердит он или ласков, презрителен или насмешлив, она любит его, несмотря ни на что, любит больше всего на свете.

Обед был в семь. За несколько минут до этого часа Кэролайн спустилась вниз в платье из голубого газа с рассыпанными по нему звездами, особенно подходящем, по ее мнению, для исполнения намеченных ею на этот вечер планов.

Как она и ожидала, ее вещи прибыли из Мэндрейка незадолго до этого. Среди них была и муфта на лебяжьем пуху, предназначенная для Хэрриет. Вместе с вещами было доставлено и длинное истеричное послание от миссис Эджмонт. Кэролайн просмотрела две-три убористо исписанные страницы и нетерпеливо отбросила письмо в сторону. Она так и думала, что кузина Дебби придет в ужас от известия о ее свадьбе, но Кэролайн занимали теперь более важные соображения, чем сам этот факт.

— Я прочту излияния миссис Эджмонт попозже, — сказала она Марии. — Но, право же, ее упреки действуют мне на нервы.

— Неудивительно, что бедняжка расстроена, — фыркнула Мария, но Кэролайн, предчувствуя, что та снова готова разворчаться, ничего не ответила.

Спускаясь про лестнице, Кэролайн нарочно замедлила шаги и приняла вид спокойного достоинства, хотя ее снедало желание кинуться навстречу Вэйну. Как бы он ни был на нее сердит, какая бы пропасть между ними ни лежала, ей доставляло глубочайшее удовлетворение просто быть с ним, знать, что он рядом, следить за выражением его лица и постоянно ощущать, как с каждой встречей растет и крепнет ее любовь к нему.