Скандальное пари - Сюзанна Энок

— Я не могу винить никого, кроме себя. Я директриса академии и отвечаю за все, что здесь происходит.

— Уезжая, его светлость сказал, что он обо всем позаботится, — возразила француженка. — Может, тебе предоставить все герцогу? Идея пари, в конце концов, принадлежала ему.

— Это было бы замечательно, не правда ли? Герцог Уиклифф, известный своим благосклонным отношением к женскому полу, бросается на помощь.

— Почему бы и нет?

— Да потому, что его благосклонность кончится в тот момент, когда академия станет предметом светских пересудов. Мы можем полагаться только на тех, для кого интересы академии будут всегда стоять на первом месте. Боюсь, что это только мы с тобой.

— Значит, у тебя есть какие-то соображения?

— Пока нет. — Эмма устало опустилась на стул. — Но я что-нибудь придумаю.

Если рассказать родителям учениц о пари, это, по мнению Грея, даст дней десять, чтобы что-нибудь предпринять. Впервые Эмма пожалела, что лондонская почта работает так быстро и надежно. Можно было бы сказать, что они не получали письма мистера Брендейла, но тот вряд ли этому поверит. А если не удастся убедить родителей, что все дело в пари, касающегося только ее и Уиклиффа, они заберут домой пятерых учениц. А за ними и другие увезут своих дочерей из академии.

Что касается Грея, то какими бы благородными и великодушными ни были его намерения, она не собирается полагаться на них полностью. Она достаточно знала мужчин, чтобы понимать, что гордость и забота о своем положении в обществе возобладают над сиюминутными чувствами, которые он питает к Лиззи — или к ней. Да, они были близки, но у него и раньше бывали любовницы, и, если верить ее подруге Виктории, он всегда быстро от них отделывался.

— Пойду прогуляюсь, — сказала Эмма, обращаясь к Изабель. Может, получится отделаться от мыслей о Грее. Видит Бог, у нее есть дела поважнее.

Поздоровавшись с Тобиасом, Эмма вышла за ворота и пошла по дороге в сторону Бейсингстока. Она, конечно, могла написать мистеру Брендейлу и сообщить ему, что ничего неподобающего не происходит, но, пожалуй, это будет бесполезно. Придется смириться с тем, что в Лондоне станет известно, что герцог Уиклифф приходит в Академию мисс Гренвилл с ее разрешения.

Способность логики мыслить, которая в последнее время нередко ее подводила, стала постепенно возвращаться. Эмма шла быстрым шагом, обдумывая, какими должны быть ее ближайшие действия. Родители девочек не преминут обвинить ее, так что надо как-то противостоять их ударам.

Но как? Совершенно очевидно, ей потребуется поддержка именитого аристократа, чтобы свести на нет гнев родителей. Эмма подумала об Уиклиффе. Нет, не годится. Он слишком связан с ней и академией, чтобы его доказательствам о невиновности Эммы поверили.

Когда решение проблемы наконец пришло ей в голову, она даже удивилась, что так долго не могла до этого додуматься. Две ее самые близкие подруги, выпускницы академии, недавно очень удачно вышли замуж. Графиня Кил-кэрн и маркиза Олторп были как раз той силой, на которую она сможет рассчитывать.

В городе она зашла в контору сэра Джона. Ей был нужен не сам он, а его письменный стол. Эмма даже позволила себе улыбнуться. Пусть девушки пишут письма, а Уиклифф претворяет в жизнь свой план. Она призовет на помощь собственное подкрепление.

Дядя Деннис с каждым годом все лучше играет в шахматы, отметил Грей, в задумчивости глядя на фигуры на доске. Еще один ход или, если Бей пойдет в контратаку, максимум три, и королева будет потеряна. Если бы граф так же хорошо управлял поместьем, никто не оказался бы в Гемпшире и не был вовлечен в эту неприятную историю.

В кабинет, как обычно, не постучавшись, легкой походкой вошел Дэр.

— Они отослали письма? — поинтересовался он.

Слегка нахмурившись, Грей передвинул уцелевшего слона. Лучше не думать о неизбежном конце, понадеявшись на чудо, чем признать поражение.

— Да. Специальным курьером сегодня утром.

— Значит, ты действительно решил выполнить свое обещание по поводу пари?

— Я не вижу другого способа спасти академию. Если ты можешь предложить что-нибудь получше — будь добр, посвяти меня в свои замыслы.

Тристан сел за письменный стол.

— За последние несколько недель ты, признаться, здорово изменился. Когда мы сюда приехали, ты был готов поднести к академии и к самой мисс Гренвилл горящий факел.

Да, он изменился. Он полюбил. И не только Эмму, но и всю эту проклятую школу.

— Возможно, я поспешил с выводами, но мне были неизвестны некоторые подробности, — сознался Грей, наблюдая в окно, как Элис и Сильвия в сопровождении Блам-тона садятся в фаэтон, чтобы совершить прогулку по окрестностям.

— Удовлетвори мое любопытство, — начал Тристан, играя бронзовым пресс-папье в форме утки, — что ты станешь делать, если не сможешь предотвратить скандал, который грозит репутации Эммы?

— Этого не случится.

— Ты так уверен в успехе? Даже если родители учениц дождутся окончания пари и не начнут штурмовать академию, то только потому, что они ждут поражения Эммы. Грязные слухи все же лучше фактов, а у них в руках будет и то и другое.

— Я же не идиот, Трис. Эта уловка по крайней мере даст мне еще несколько дней, чтобы прийти к какому-то решению.

— А как насчет Эммы?

Покровительственный тон виконта не понравился Грею.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не мог вчера не заметить, что некая деталь твоего костюма осталась у порога ее спальни. Если только туда не приходил еще кто-то, кто тоже носит белый шелковый галстук и булавку с сапфиром.

Грей сжал кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на Дэра и не поколотить, одновременно объясняя ему, что никто, кроме него, не смеет прикасаться к Эмме.

— Советую тебе никому не рассказывать о своем предположении, — прорычал он.

— И не собираюсь. — Тристан, похоже, даже обиделся. — Но факт остается фактом: слухи верны, не так ли?

— Давай договоримся, Дэр: каждый занимается своими делами.

— Да я и не возражаю, но кто-то же написал Брендейлу? Эмма считает, что это не Генриетта.

— Сегодня утром она получила еще одно письмо — от отца Джейн. До него тоже дошли слухи.

— Он адресовал его Эмме?

— Да. И выразил свои претензии гораздо менее вежливо, чем Брендейл.

На этот раз, получив письмо, Эмма не заплакала, молча взяв вину за неизбежный крах академии на себя. Это расстроило Грея неизмеримо больше, чем ее слезы.

— Грей, я хочу, чтобы ты знал — я готов помочь тебе спасти академию, если в этом возникнет необходимость.