Мы другие - Константин Мухортин

— Тогда сделать так, как сделал ты, — улыбнувшись, ответил президент и добавил: — А еще правильнее — адекватно оценивать свои силы и моделировать возможные события. Ты мог догадаться, куда едешь?

— Ну... наверное, но сделать уже ничего не мог бы... Разве что сидеть и накручивать себя, — тоже улыбнувшись, ответил Андрей, а президент еще некоторое время смотрел ему в глаза, после чего встал, протянул руку и резко сказал:

— Хорошо, Андрей, спасибо. Приятно было познакомиться. До свидания. — Пожав молодому человеку руку, он вежливым жестом показал на дверь.

— Вам спасибо... Мне тоже приятно... До свидания, — немного растерявшись от такого диалога, проговорил Андрей.

Выйдя из огромного кабинета и приемной, Андрей шел, не чувствуя ног. Когда он осознал, что с ним произошло, его бросило в пот, а ноги стали ватными. Чем больше он думал, тем меньше мог сосредоточиться. Раньше Андрей иногда представлял себе встречу с первым лицом государства и фантазировал, что бы он ему сказал. Но что встреча пройдет именно так, в странном диалоге, который не нес никакой смысловой нагрузки, Андрей точно не мог себе представить.

Подойдя к машине, он не увидел Николая Николаевича, его ждал только Владимир, который сидел за рулем автомобиля. Так же, только в обратном порядке, миновав все посты охраны, они выехали за территорию, при этом не перекинувшись ни единым словом. Первым молчание нарушил Андрей.

— А где Николай Николаевич? — довольно сухо спросил он.

— Там же, где только что был ты, — улыбнулся Владимир.

— А почему ты мне не сказал, с кем я встречаюсь? — немного недовольно спросил Андрей.

— Сам подумай... значит, так надо было, — ответил Владимир, после чего Андрей наконец пришел в себя. — О чем говорили?

— Да вообще ни о чем. Диалог какой-то странный. Я, когда его увидел, обомлел сначала, думал, что допрос начнется, а тут вообще ни о чем. Просто поговорили, даже дал совет, как себя вести... Очень странно, — растерянно произнес Андрей.

— Пойми, он мог с тобой вообще ни о чем не говорить, а просто посмотреть в твои глаза и все о тебе понять, а биографию он твою и так уже знает. У него, кстати, феноменальные память и способность работать в режиме многозадачности. — Владимир помолчал несколько секунд и снова улыбнулся: — Между прочим, даже сильные и умные люди иногда бессознательно могут дать совет или начать немного учить, но только если понимают, что в этом есть смысл. Я считаю, что это хороший знак...

Чем именно хорош этот знак, Владимир сказать не успел, так как их беседу прервал звонок от Лизы. Андрей, немного смущаясь, ответил и быстро переговорил с ней, добавив, что расскажет кое-что интересное вечером.

— Ты хочешь рассказать ей про встречу с президентом? — спросил Владимир.

— Да. А что, нельзя?

— Дело твое... Хочешь показаться лучше, чем есть, в ее глазах?

— Нет. Я хочу разделить с ней свои эмоции, потому что все удовольствие, которое я получаю, не разделив радость с Лизой, я получаю лишь наполовину — ответил Андрей, заставив на этот раз задуматься Владимира.

— Хорошо, если это действительно так... — сказал наконец тот, и всю оставшуюся дорогу они ехали молча — каждый в своих мыслях.

Прислонившись к боковому стеклу, Андрей смотрел в окно на деревья и дома, пролетающие мимо, словно сама жизнь, оставшаяся в памяти где-то далеко позади. Начался мелкий дождь, из-за чего стекло покрылось маленькими каплями, а изнутри запотело. Проведя по нему рукой, Андрей закрыл глаза. Вспомнились слова

Николая Николаевича, что, чем умнее становишься, тем быстрее начинает идти время. Все становится интереснее, есть о чем думать, поэтому дни проносятся незаметно. Действительно, еще совсем недавно, Андрей пошел в школу... и тут же ее закончил. Только вчера он познакомился с Владимиром, Николаем Николаевичем и родом Ивори, а сегодня едет со встречи с президентом, и, что парадоксально, этот промежуток времени по насыщенности событиями оказался богаче, чем вся прошлая жизнь. Он еще подумал, что когда был маленьким, время тянулось очень медленно, а сейчас недели и месяцы пролетали, словно щелчки пальцев.

Вдруг время почти остановилось, Андрей открыл глаза и увидел вместо мелькающих деревьев и домов красивые облака и небо через стекло, но уже иллюминатора самолета.

«Почему остановилось время?», — подумал он, отпрянув от окна и в очередной раз посмотрев в ту сторону самолета, где сидел президент. Почти полгода после их первой встречи пролетели, как один миг, а сейчас время тянулось, как в детстве. Он впервые сопровождал президента на борту №1. Андрей вдруг подумал, что если бы пару лет назад, когда он устраивался на очередное место работы, ему сказали, что он будет сопровождать президента, то он никогда бы в это не поверил. Сейчас он летел в составе большой команды президента в Европу на какой-то важный саммит. Все было хорошо, но почему-то чувство беспокойства не давало покоя Андрею, хотя, что именно его беспокоило, он не знал. Андрей вспомнил, как вчера, когда он уже почти спал, позвонил Владимир и быстро сказал, что с утра он должен быть готов к командировке. Поняв каким-то шестым чувством, что летит с первым лицом государства, Андрей долго не мог заснуть, путаясь в тревожных мыслях, моделируя различные ситуации и не понимая, где явь, а где сон. Долго не решаясь, Андрей все-таки рассказал утром о своих предчувствиях Владимиру, сразу предупредив, что, скорее всего, это бред. Владимир внимательно выслушал его, но ничего не сказал в ответ и так же, как и Андрей, всю дорогу был сосредоточен и молчалив. Ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось, но что именно, он не знал. Время практически остановилось в салоне самолета, Андрей не мог ни на чем сосредоточиться, а чувство тревоги только возрастало. Когда самолет стал заходить на посадку, Андрей вздрогнул от сигнала табло «пристегните ремни», словно почувствовав, что начался новый этап того, что он хотел бы поскорее закончить.

— Любовь... Это слово давно опошлили... — начал говорить Гари.

— Его говорят все, кому не лень, но в действительности оно ничего не значит, — поддержала Милена.

— Я знаю много людей, которые постоянно твердят о любви, а на самом деле там и близко ничего нет, — сказал Гари.

— Ага, у меня был молодой человек, который постоянно говорил мне о любви, что не мешало ему спать с другими и говорить им, скорее всего, то же самое, — улыбаясь, поведала Милена, а потом повернула голову и спросила: — С чего ты начал сейчас об этом говорить?

— Ну, вдруг тебе это нужно слышать... Может, тебе не хватает этого, — неуверенно произнес Гари.

— Слова ничего не значат, и чем их больше, тем меньше они значат. Да и потом, зачем говорить то, что и так чувствуешь? Мне этого не нужно. А тебе? — спросила Милена.

— Да нет, мне тоже не нужно. Думаю, мое отношение к тебе намного больше, чем это слово, даже глубже, что ли... — ответил Гари.