Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

не показал вам несколько своих па, когда вы собирались выбросить меня за борт, я был бы сейчас не здесь, а в полной безопасности в сундучке Дэви Джонса".

Там у него подобралась бы достаточно большая компания. Офицеры «Ашилля» быстро падали под британской картечью, которой  осыпались верхние палубы. Карронада в очередной раз доказала свою эффективность и взяла тяжкую цену французской кровью. Сначала был смертельно ранен старший офицер Пьер Монталембер. Затем капитан Луи Деньепор получил попадание картечью в бедро, а второе попадание убило его на месте. С нижней палубы поднялся командовать кораблем суб-лейтенант Жан Жуан. Он продержался на квартердеке всего десять минут, после чего был ранен в грудь.

Это была долгая, тяжелая борьба, и прошло не менее получаса, прежде чем к кораблю приблизился какой-либо другой британский корабль. В конце концов с наветренной стороны подошел «Дефайенс» и вступил в бой с «Сан-Ильдефонсо», но в это же время с подветра показался трехдечник «Принц Астурийский». Сильно поврежденный «Ашилль», которым теперь командовал самый младший офицер, воспользовался этой возможностью и ретировался, скрывшись в дыму. «Принц Астурийский», испанский флагман, с его 114 тяжелыми орудиями, был более чем адекватной заменой.

Капеллан «Ревенджа» Джон Гринли вспоминал, что капитан Мурсом сказал подчиненным, что он "поступит так, как всегда поступал лорд Нельсон: подведет свой корабль к самому большому, к которому сможет подойти, а в остальном предоставить действовать своим людям. Те поддержали его тремя возгласами и сражались как львы". Они нуждались в таком наставлении. Хотя место Гринли было рядом с ранеными на орлопдеке, он периодически поднимался наверх, чтобы посмотреть, что происходит, хотя Мурсом дважды приказывал ему уйти. Однажды он "едва избежал несчастья: 42-фунтовый снаряд прошел в 6 дюймах от меня и полностью разбил бимс". Он обнаружил, что был "задет в двадцати местах осколками дерева, которые прошли близко от меня, но причинили лишь незначительные царапины". Там, наверху, как красочно выразился «Образина», "картечные выстрелы резвились и шалили довольно свободно, и им вторили одноглавые и двуглавые громовержцы". По его мнению, перекрестный огонь был настолько сильным, что противник, должно быть, повреждал и свои собственные корабли.

«Принц Астурийский» помешал «Дефайенсу» прорвать вражеский строй, но мичман Колин Кэмпбелл с «Дефайенса» считал его огонь довольно безвредным. Хотя он и нанес значительный ущерб такелажу британца, но убил только одного человека. Однако «Принц Астурийский» находился ближе к «Ревенджу», и, хотя его артиллерия прежде всего сосредоточилась на уничтожении рангоута и такелажа британского корабля, она также стреляла картечью для поражения живой силы противника.

"Бойня была страшная", — делился воспоминаниями капеллан. Согласно им, двадцать восемь человек были убиты и пятьдесят один ранен — сорок пять из них тяжело. Очень сильно пострадали моряки, перешедшие с «Центуриона» и составившие ядро экипажа «Ревенджа». "Все наши реи были прострелены, стеньги и мачты были ужасно помяты", а восемь ядер пронзили медь, которой была оббита подводная часть корпуса. Капитан Мурсом, по словам Гринли, несмотря на легкое ранение в щеку, не покинул палубу и "руководил своим кораблем так же спокойно, как будто находился за обеденным столом". Но вряд ли стоит удивляться тому, что Мурсом "не был уверен, что наш способ атаки был наилучшим из возможных". На этом этапе, между 13:30 и 14:00, почти все восемь кораблей дивизии Коллингвуда, прорвавшие строй противника, были изолированы и сильно потрепаны. Но дисциплина, вооружение, скорострельность и решительность спасли их.

Глава 14

Простой перечень фактов

В течение примерно двадцати минут экипаж «Редутабля» пытался оттеснить англичан от верхних надстроек «Виктори», чтобы взять его на абордаж. Нельсон знал, что французы месяцами тренировались в ближнем бою и абордаже, но команда «Виктори» была удивлена и встревожена интенсивным мушкетным, картечным и гранатным огнем, который полился с корабля Жан-Жака Люка. Капитан морской пехоты Чарльз Адэр был ранен, и он отозвал оставшихся морских пехотинцев с полуюта, заняв менее уязвимую позицию на правом спардеке. Оба старших лейтенанта морской пехоты получили "опасные ранения" и были доставлены на орлопдек. Младший лейтенант Льюис Ротли также спустился вниз вместе с другими морскими пехотинцами. Затем Адэр был ранен второй раз — в тыльную часть шеи, от чего он мгновенно скончался.

Примерно в тринадцать пятнадцать, когда сражение достигло своего апогея, самая печально известная мушкетная пуля в истории Великобритании покинул ствол, находившийся высоко на крюйс-марсе «Редутабля». В тридцати футах ниже и в пятнадцати ярдах по правому борту Горацио Нельсон прохаживался по квартердеку рядом с капитаном Харди. Он как раз повернулся у люка, чтобы встать лицом к корме, когда свинцовая пуля диаметром в пять восьмых дюйма ударил в эполет на его левом плече. Пуля вонзилась в грудную клетку, сломала два ребра, пробила легкое, разорвала легочную артерию и застряла в позвоночнике, увлекая за собой обрывки мундира и золотого галуна. Нельсон упал на колени, пытаясь опереться на левую руку. Харди, шедший чуть впереди, обернулся и увидел, как его друг и адмирал рухнул в пятна крови, оставшиеся от убитого ранее секретаря Нельсона. Сержант морской пехоты Джеймс Секер, матрос первой статьи Джеймс Шерман и еще один матрос подняли Нельсона с палубы и потащили к люку. "Наконец-то они достали меня, Харди, — произнес, задыхаясь от сильной боли, Нельсон. — У меня пробит позвоночник".

Любому флотоводцу, который руководил боем с квартердека, грозила смерть в бою, и это был не первый случай, когда Нельсон считал себя смертельно раненым. На Тенерифе в 1797 году, когда ему раздробило руку мушкетной пулей, он рухнул на баржу, пробормотав своему пасынку Джошиа: "Я покойник". В Нильской битве, с рассеченным обломком дерева лбом, он упал в объятия Эдварда Берри со словами: "Я убит. Помяни меня перед моей женой".

Стрелки на марсах «Редутабля», разумеется, стремились бы убить Нельсона, если бы опознали его, но даже с близкого расстояния попасть в конкретного человека из мушкета было непросто. Оружие было неточным, цель иногда была скрыта густым дымом или исчезала из вида за препятствиями при движении, а платформа, с которой стрелял снайпер, сильно раскачивалась, поднималась и опускалась на волнении. Почти все офицеры, находившиеся на квартердеке, получили различные ранения. Нельсону просто не повезло — его ранение было смертельным.

В середине XIX века появился рассказ, якобы написанный сержантом Робером Гиймаром, в котором тот утверждал, что это именно он убил Нельсона. Дальнейшее расследование показало, что эта история была выдумана двумя писателями, опубликовавшими ее в книге приключений времен наполеоновских войн.