Побочная Судьба - Валиса Рома

он отрекается от них, чтобы умереть от чужой руки, а не смотря в знакомые глаза?

Я изумлённо уставилась на Цербера, который, однако, даже не смотрел на меня.

– Мне не первая сотня, Шпилька, – негромко изрёк он. – Я не всегда был пиратом. Я видел и слышал достаточно, чтобы начать разбираться в душах. Взять хотя бы тебя: ты ненавидишь Ориаса, но в то же время внутри тебя борется другое, более сильное чувство, которое мешает тебе разобраться. Однако ты прячешь эти эмоции так глубоко, что можешь и вовсе их потерять.

– Если я их не буду прятать, я стану лёгкой мишенью, – с горечью заметила я.

– Тоже верно. Но если отречёшься от них, то и вовсе забудешь, как улыбаться. Практически как забыл Оникс, не так ли?

Я невольно вздрогнула от знакомого имени, закусив губу и отведя взгляд.

– Бедный мальчик, – продолжил Цербер, аккуратно сворачивая свиток. – Ты подарила ему эмоции и помогла взойти на престол. Как и Ориасу, с одной только разницей: в первом случае ты делала по своему желанию. Во втором тебя заставили.

– Спасибо, что напомнил, – резче, чем хотелось бы, ответила я.

– Всегда рад услужить, а теперь давай прогуляемся.

Спрятав свиток в широкий рукав, Цербер поднялся, хрустнув затёкшей шеей.

– Куда?

Он приподнял чёрные точки бровей, пристально взглянув на меня своими разноцветными глазами. Я в ответ лишь нахмурилась, так же смотря в ответ. В конечном итоге губы Цербера скривились в улыбке, немного кривой и резкой.

– Не разочаровывай меня, Шпилька, иначе я подумаю, что ты потеряла надежду.

– Надежду?..

– Мы отправляемся на Гронд.

***

Коридоры были узкими, с низко нависшими потолками и вибрацией, исходившей из самих каменных стен. Освещение было скудным, жёлтым, и то через несколько десятков метров. Пришлось «подсвечивать», идя впереди Цербера и являя голубо–белый узор из точек на теле. Правда, сейчас светилось только лицо и руки – остальное было завёрнуто в прочную ткань, не пропускающую лишний свет. Хоть где–то моя новая способность пригодилась.

Цербер и вправду потащил меня на Гронд. Никогда не думала, что окажусь здесь по доброй воли: в секторе Пыли расположены десятки небольших окаменевших планет, в которых водятся черви. Громадные безглазые твари, рушащие туннели и сжирающие рабочих. Планеты же окружены вечными песчаными бурями, так что сбежать отсюда на каком–нибудь левом звездолёте не получится – либо переместившись напрямую в Гронд (что мы с Цербером и сделали), либо на специальном корабле. Думаю, уже стало понятно, что попали мы на Гронд нелегально, но его никто особо и не охраняет. Сейчас ещё комендантский час, так что охранников вообще нет – сидят себе в безопасном месте вдали от камер с узниками.

Считается, что Гронд – это второе место после Серфекса, куда отправляют провинившихся. Грубо говоря, это персональная «тюрьма» Империи, когда Серфекс – общая. У Баронов с этим всё проще – либо помилован, либо смерть. Что там происходит в Содружестве, я особо в подробности не вдавалась, но они отсылают всех серьёзных пленников нам, а другие, видимо, работают в шахтах по добычи газа для терраформирования планет. На Гронде же добывают ценные металлы и камни, которые идут для создания корпусов кораблей. Работа опасная, так как ты с лёгкостью можешь попасть в пасть червю или при землетрясении туннель обрушится прямо на тебя.

Если в Серфексе ты будешь жить столько, насколько тебя посадили – хоть сотню лет, хоть миллион, то на Гронде баловать тебя никто не собирается. Был даже задокументированный случай, когда какой–то иномирец продержался три оборота и пять трилунов. После его, правда, червь слопал, но кажется мне, что он был этому даже рад.

А теперь другой вопрос: сколько может продержаться израненное и разбитое вдребезги существо, которое никогда не занималось насильным трудом и едва знает, как держать в руке кирку? Неделю, трилун, целую часть? Вот и я не знаю, и потому очень боюсь увидеть то, во что обратил Ориас своего брата.

– Здесь, – раздался голос Цербера.

Мы замерли напротив железной двери, вделанной в каменную стену. На ней был вырезан номер – в следующий раз переместимся сразу в камеру. Так–то у нас ещё двадцать минут в запасе.

– Обычный замок, – оглядев дверь, фыркнул Цербер.

– Думаешь, кто–то будет сбегать из этого места, уже наперёд зная, что это кончится провалом? – сухо поинтересовалась я, вскинув бровь.

Конечно, я бы попыталась сбежать, вот только думать не хочу, как.

Достав из кармана отмычки, я аккуратно сунула их в замочную скважину, совершив несколько простых манипуляций и заслышав щелчок замка. Убрав отмычки обратно, я коснулась ладонью двери, шумно выдохнув и осторожно открыв её. Нос вновь защекотал запах камня, песка, добавив к этому грязную одежду и старую кровь. Я задержала дыхание, чувствую все эти запахи на языке и стараясь отчаянно к ним привыкнуть.

Камера была небольшой и квадратной, без окна, с тусклой лампой на покосившемся столе. На нём лежали аккуратно расставленные приборы и стопка сложенной одежды. На противоположной стороне стояла кровать с тонким матрасом и старым покрывалом, служащим одеялом. Тут было душно, но стены и пол были ледяными, а ещё вечная вибрация и тишина давили на разум.

Мне вдруг стало стыдно за свою комнату и за то, как я живу. Да, я редко сейчас ложусь спать, но я засыпаю на хорошей кровати с мягким матрасом и лёгким одеялом. Я имею окна и вижу солнце и звёзды, у меня есть свежая вода, и я всегда могу умыться. В моём распоряжении библиотека и бассейн, сад и спортивный зал. А что в распоряжении у Императора, который был им от силы пару минут? Тесная душная комната на Гронде с вечной угрозой для жизни.

Дамес даже не вздрогнул, когда мы вошли, чистя кирку из прочного металла, не способного затупиться и сломаться. Движения были отточенными долгими неделями, проведёнными на Гронде. Невольно я взглянула на его сильные руки: кожа словно потемнела, отчего множество царапин – как новых, так и старых – сейчас особенно отчётливо выделялись. Спутанные волосы, казавшиеся сейчас совсем тёмно–русыми из–за пота и пыли, были забраны в хвост. Пусть и прошло чуть больше двух трилунов, Дамес словно состарился на пару лет. Лицо испещряли старые рваные шрамы, к ним прибавилось несколько новых на шее, подбородке и виске. Под глазами залегли тени, между хмурыми бровями появилась морщинка, а в синих глазах словно стало больше