Хитники - Михаил Бабкин

– Лина, ты как-то рассказывала, что должна пробыть в виде лошади, в услужении сами знаете кого, тридцать три года и тридцать три дня, – Глеб посмотрел в глаза девушке. – И много тебе осталось до свободы?

– Ну ты хитрец, – звонко рассмеялась лошадка. – Хочешь выпытать, сколько мне лет? Ровно столько, насколько я выгляжу!… Одно могу сказать, что жить в заколдованном виде мне предстоит ещё долго, – закручинилась Лина.

– А разве дед Панкрат не может тебе помочь? – парень мельком глянул в сторону Снюссера.

Федул, которому надоело лежать, теперь сидел на спинке дивана и заливался июньским соловьём, в возбуждении жестикулируя не хуже какого-нибудь вспыльчивого итальянца. Маг внимательно слушал его разглагольствования, то удивлённо поднимая кустистые брови, то озабоченно хмурясь – похоже, рассказчик всё же успел основательно «уболтать» кудесника, как тот и опасался. На парня и лошадку ни гном, ни чародей внимания не обращали, не до того им было.

– На меня наложено заклятие высшего уровня, с вплетённым в него нечувствительным оттиском тайной, магической печати самого императора, – отведя взгляд в сторону, нехотя поведала Лина. – И ни один, даже очень могучий чародей, не сможет вернуть меня в прежний вид до окончания срока.

– Скажешь ещё, – не поверил Глеб. – Не может быть, чтобы в вашем мире не нашлось мощного противозаклятья от какого-то дурацкого колдовства с дурацкой печатью дурацкого императора.

– Увы, – понуро ответила лошадка. – Мне ли не знать! Я же фея, в магии разбираюсь…

– Ах вот как, – всерьёз осерчал парень. – Ну, раз у вас нет ничего подходящего, то у меня, поверь, кое-что толковое имеется! Уж сработает, так сработает. Как из пушки!

– Ты о чём? – Лина с надеждой глянула на Глеба.

– Смотри и удивляйся, – он театрально повёл рукой, – аспирин! – Подождал чуток, протянув вперёд ладонь, но ничего зрелищного не случилось: ни тебе колдовских зарниц, ни возникшего в руке кубка с эликсиром – для возвращения зачарованной феи её прежнего вида.

Лина, склонив голову набок, с ехидным интересом смотрела на растерянного парня: сейчас Глеб походил на фокусника, в цилиндре которого внезапно кончился запас белых кроликов.

– Анальгин! – менее уверенно сказал Глеб. – Алка-зельтцер?… Парацетамол!

Лина засмеялась.

– Ничего смешного, – обиделся парень. – Я слово вызова забыл! Помню, что это название какого-то крутого опохмелительного средства, но какого?… Тьфу ты, ну не идти же к аптекарю Хинцельману на поклон, типа, дайте я у вас в лекарствах поковыряюсь, авось вспомню.

– Может, огуречный рассол? – веселясь, предположила Лина. – Перчёный, с укропом и чесноком. Говорят, помогает – я-то не пробовала, мне опохмеляться никогда не требовалось. Да и не пью я спиртное.

– Нет, точно не «рассол». – Глеб, хмурясь, посмотрел на ладонь, сказал уныло: – Есть, правда, способ обойтись без того нужного слова. Но я крови не люблю.

– Крови? – насторожилась лошадка. – Причём здесь кровь?

– При том, – парень сдвинул колдовские очки на лоб и потребовал: – Стой тихо и, главное, ушами не шевели! А то промахнусь. – Поднеся руку к голове лошадки, Глеб, прикусив губу, три раза быстро черканул ладонью по острому кончику железного уха.

В тот же миг на пол, рядом с парнем, упал небольшой кинжал с блестящим серебряным клинком. Глеб, поплевав для профилактики на кровоточащие царапины, подобрал оружие с пола.

– Любопытно, – произнесла Лина, внимательно рассматривая кинжал в руке парня. – Явно магическая вещица, явно. Но для чего она нужна? Разве что оборотней нервировать…

– Это, Лина, жуткой силы артефакт-реконструктор, – пояснил Глеб, любуясь отблесками на полированном клинке. – Запросто преобразует действительность во что хочешь! И, уверен, сможет превратить тебя в прежнюю… Тем более, я знаю как ты выглядишь на самом деле.

– А больно не будет? – забеспокоилась лошадка, оглядываясь на увлечённого разговором деда. – И вообще, давай у Снюссера разрешения спросим. Вдруг ты что-то не так сделаешь, и получится из меня невесть чего, страшное, которое потом никакой маг не расколдует!

– Никакой боли, – заверил парень, отступая на несколько шагов и направляя кинжал на заколдованную фею. – А дед наверняка запретит наш смелый эксперимент, и придётся тебе ещё кучу лет возить имперского экзекутора. Ты этого хочешь?

– Конечно же нет, – отрицательно замотала головой Лина. – Ладно, давай пробуй. Только не убей меня, пожалуйста.

– Фирма гарантирует, – пообещал Глеб: сдвинув очки на нос, он принялся аккуратно чертить перед собой большой круг – в воздухе, против часовой стрелки – в который вместились и металлическая лошадка, и невидимая обычному взгляду реальная фея Мелина.

Едва замкнувшись, окружность вспыхнула леденцово-малиновым сиянием, будто световое обрамление живой картины. Не теряя времени Глеб вонзил в центр магического круга серебряный клинок – тот вошёл в очерченную пустоту с трудом, словно в нечто материальное, плохо режущееся. Осторожно надавливая на рукоять, парень начал медленно поворачивать круг по вертикали.

Изображение лошадки и девушки поплыло, заструилось, меняя очертания и формы. Глеб, несколько струхнув, выглянул за край волшебной окружности – к счастью, там пока ничего не изменилось, лошадка всё так же стояла на месте… Но стояла как-то слишком неподвижно, неестественно, больше напоминая железный памятник. Видимо, все вносимые сейчас Глебом изменения должны были вступить в силу лишь после того, как он выдернет кинжал из круга преобразования.

– Не торопясь и не пугаясь, – с дрожью в голосе напомнил сам себе парень. – Всё будет хорошо! – И продолжил тихонько поворачивать круг.

Металлическая лошадка превращалась то в козу с золотыми рожками, то в пепельно-серую волчицу, то в белоснежную овечку, то в здоровенную тягловую лошадь… Одновременно с этим изменялась и девушка – становясь то эльфийкой в просторных белых одеждах и с острыми ушками, то высокой грозной воительницей в медных доспехах, то хрупкой санитаркой в белом халате, с красным крестом на шапочке. А то и простой бабкой-уборщицей со шваброй и ведром в руках.

– Чёрт, – зло пропыхтел Глеб, – постоянно ерунда какая-то выходит! Но ничего, прорвёмся, – он не мигая, до выступивших слёз, пристально вглядывался в изображение, ожидая нужного момента. И наконец-то поймал его, тот момент! Поймал, уже почти отчаявшись – поворачивать круг становилось всё тяжелее и тяжелее, наверное он приблизился к пределу своих возможностей – когда внутри магической окружности вдруг осталась только одна Лина. В том самом облике, который Глеб видел через упыриные очки: настоящая, не заколдованная.

– Есть! – радостно воскликнул парень, выдёргивая кинжал из пустоты, – сработало!

В тот же миг тёмно-алый обруч растаял без следа; девушка охнула и пошатнулась. Глеб кинулся подхватить её, но Лина уже пришла в себя. Первым делом она с изумлением глянула на своё бордовое, переливающееся золотистыми искрами платье, посмотрела на туфельки с высокими каблуками-шпильками, и звонко рассмеялась: