И грянул град - Лориана Рава

сила если и возникнет, то за пределами столицы. Скорее в Кито. В общем, нам надо будет с ней связаться и стать её глазами и ушами. Возможно, что это будет Славный Поход. Перо, как ты думаешь, узнав, что тут случилось, он рискнёт проникнуть в столицу под чужим именем, чтобы узнать о судьбе родных?

Тот ответил:

-- Сам вряд ли. Его тут слишком хорошо в лицо знают. Послать кого-то -- может быть...

-- В общем, надо побольше узнать об обстановке в городе. И о судьбе важных для меня людей. Завтра, Золотой Подсолнух, я дам тебе адреса, и ты попробуешь узнать, что происходит по ним. Где хозяева живы и здесь, где погибли, где в бегах.

Юноша кивнул. Собственно, он и сам хотел разузнать многое, особенно его волновала судьба Прекрасной Лилии. Несмотря ни на что, он всё равно продолжал любить её. К тому же они так и не поговорили тогда...

Дэниэл присел и с довольным видом окинул взглядом нагого и израненного Асеро. Сам он при этом выглядел волосок к волоску, кажется, такого тщания относительно своей внешности он не выказывал даже тогда, когда посещал дворец с официальным визитом. Или тогда контраст с обстановкой так не бросался в глаза? В руках у Дэниэла был изящный бокал, видимо, с вином, видеть который для мучимого жаждой Асеро было дополнительной пыткой. И, кажется, Дэниэл это понимал, так как толком не пил, время от времени лишь слегка пригубливая напиток.

С того момента как пленников напоил воин-каньяри, прошло довольно много времени. Узников развели по разным комнатам, питья и еды им больше не давали. Асеро с Золотым Слитком завели в подвал. Золотого Слитка не стали даже как-то особенно связывать, видно враги, понимали, что он не опасен, а вот Асеро растянули на какой-то широкой доске в распятой позе. Привязывая его веревками, конвоиры удивлённо ругались, что в доме Главного Палача Государства не нашлось даже завалящих цепей, и пришлось кое-как привязывать руки верёвками. Конечно, тело от такого положения затекало, но собственно пыток пока ещё не применяли. Чего-то ждали. И дождались. В подвал спустился Дэниэл Гольд в сопровождении Золотого Лука. Впрочем, последний пока отошёл в тень, видимо, его час ещё не настал.

-- Ты проиграл, Асеро, -- сказал Дэниэл с легкой довольной улыбкой, -- теперь ты в моей полной власти. Я могу подвергнуть тебя пытке, могу казнить, но могу и пощадить... Это будет зависеть от твоего поведения...

Асеро невольно встрепенулся. От его поведения... Значит, Дэниэл не просто так поиздеваться пришёл, значит, что-то ему от Асеро нужно... но вот что именно?

-- А знаешь, почему ты проиграл? -- продолжил Дэниэл. -- Причина твоего поражения -- в глупой уверенности, что для любого здравомыслящего человека ничего более соблазнительного, чем блага, предоставляемые вашим государством, и быть не может. Ведь вы, смешно сказать, всерьёз думали даже, что стоит нашим обывателям рассказать о таких благах вашего государства, как всеобщее школьное образование, бесплатная пища, в том числе и для стариков и калек, отсутствие разбоя и прочее, как вся Европа сдастся вам с потрохами! Во всяком случае, именно так говорил мне ваш Знаток Законов, с которым сейчас говорят наверху. Конечно, кое в чём он прав, это и в самом деле привлекательные вещи, и желающие продать своё первородство за чечевичную похлёбку нашлись бы, но историю вершат не они, -- Дэниэл презрительно улыбнулся. -- Историю делают люди честолюбивые. Вот потому ты и проиграл -- в тебе нет ни грана честолюбия. Так что странно даже не то, что алое льяуту слетело у тебя с головы, а то, что оно пятнадцать лет там ещё как-то держалось. Даже странно, что тебя при этом смогли на престол выбрать, ведь мужчина без честолюбия -- всё равно что евнух! То есть не мужчина по сути дела. Такой регентом ещё может какое-то время быть, но не полноценным правителем, не вождём.

В ответ Асеро лишь угрюмо молчал. Строго говоря, Дэниэл ошибался. Некоторая доля честолюбия у Асеро была. Слава была приятна ему, как приятна чистая и свежая рубашка после бани, он мечтал о доброй памяти потомков... Но в каком-то смысле Дэниэл был прав: честолюбие никогда не было для Асеро руководящим мотивом. Он никогда и ничем бы не пожертвовал исключительно ради этого чувства.

Дэниэл продолжал:

-- А ведь если у тебя изначально нет честолюбия, то как тебе понять тех людей, у которых оно есть? И что оно требует удовлетворения, а в твоём государстве удовлетворить его довольно сложно. Ну, разве что во время войн... но ведь, вы, инки, сами считаете их дурным исключением. А так у вас для карьеры нужно двигаться со ступеньки на ступеньку, и достичь чего-то можно только к старости, а для молодого человека, которому хочется всего и сразу, это всё противно и мучительно. Мы, англичане, тщательно просеивали ваших людей, ища среди них именно таких... И когда нашли достаточно, остальное уже было делом техники. Сейчас они бегают по Куско и убивают всех тех, на кого мы укажем. Они, может быть, даже догадываются, что эта вольница продлится недолго, что их тоже могут убить по ходу дела, тем не менее, они пьяны не столько от вина, сколько от счастья разбить в кровь морды тем, к кому ещё вчера должны были изображать почтение. Счастливы сегодня овладеть их женами и дочерьми, которые ещё вчера бы от них нос отвернули. Между прочим, я и о твоей жене и дочерях говорю!

Асеро не понимал странной логики. По какой причине юные девушки и замужние женщины должны были до того обращать внимание на притязания молодых отморозков? Но, по логике англичан, даже его супруга виновата, что, как и следовало любой порядочной женщине, отвергла притязания Розенхилла. Дэниэл ухмыльнулся.

-- Неужели ты и в самом деле не понимаешь, что возможность здесь и сейчас овладеть горячим женским телом для этих юношей важнее сытой старости? Да они до неё и доживать-то не собираются. Впрочем, даже просто вмазать в морду кому-нибудь высокопоставленному, например, чиновнику или учёному, само по себе тоже кайф. Потому что главное -- это даже не плотское удовольствие, а власть! Власть над теми, у кого до того была власть над тобой. Взять того же Золотого Лука... Ты знаешь, почему он тебе между ног врезал? Кстати, здорово он постарался. У тебя, небось, до сих пор там всё горит. Ну а если ты в ближайшее время не попадёшь