Пуля нашла героя - Андрей Курков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 78
Перейти на страницу:

Медведев ел медленно. Он еще и первую миску не доел, когда народный контролер за вторую принялся.

— Вкусно? — спросил Медведев у Добрынина.

— А разве нет? — довольно произнес народный контролер.

— Да я-то знаю, что вкусно. Я просто думаю, что там на Высоте Ж. сейчас едят? У них-то теперь Сагаллаев куховарит…

Добрынин с некоторым сочувствием покачал головой.

— Вот ведь как много в жизни людей от повара зависит, — сказал Медведев. — Я просто думаю: почему мне полковник Ефимов уже третий раз звонит, спрашивает, как там Ковинька, а когда я начинаю рассказывать, что он нам здесь готовит, то полковник трубку бросает. Не хочешь слушать, так не звони. Я так думаю…

— Может, они дружили с поваром? — предположил Добрынин.

— Ну, Пал Алексаныч, каждый офицер со своим поваром дружит, это дело очевидное.

— Ну а вы с Сагаллаевым дружили?

— Нет, — признался капитан, выбирая со дна миски гущу борща. — Как-то не выходило. Нелюдимый он был какой-то. Обычно повара народ разговорчивый, людей любят, а этот… может потому, что татарин?

— Может, — полусогласился Добрынин. Медведев поскреб ложкой в почти пустой уже миске. Потом поднялся, подошел к окошку, спросил про добавку.

Повар высунулся, подергал рукой правый ус и с сожалением объяснил, что остаток сам доел.

— Я ведь про добавку спрашивал, ну, думаю, раз никто больше не хочет, вот и съел… — сказал он.

Медведев не обиделся. Вернулся за столик и принялся за второе, за свиные котлеты с картошкой.

За соседним столиком, сгрудившись впятером, обедали глухонемые. А дальше, в углу столовой, одиноко сидели Вершинин и Канюкович, каждый за отдельным столом.

— Я тут как-то подумал, — снова заговорил Медведев, — что нас так мало, и в общем-то разные мы, — он оглянулся на обедавших, — но одно дело делаем. Приятная мысль, надо признаться. Очень приятная. Нам ведь уже недолго осталось, — и, перейдя на шепот, Медведев, наклонившись к уху Добрынина сообщил: — Наши уже постоянно на Польшу падают, а несколько раз даже до границы с социалистической Германией долетели.

Добрынин кивнул улыбаясь. Новость была действительно приятной. И хоть не очень чувствовал он здесь собственную полезность, хоть и с трудом в этом себе признавался, но причастность свою чувствовал и был этим горд.

Дело было в том, что никаких особых инструментов для контроля полетных качеств метеоритов у него не имелось, а вся проверка заключалась в некотором поглаживании готовых изделий ладонью с целью обратить внимание на шероховатости и явные негладкости поверхностей. И хоть делал Добрынин свое дело серьезно и исправно, но настоящего удовлетворения от собственного вклада в процесс почти не получал. Может, во всем виноват был его возраст. Может, он просто разучился получать удовлетворение?

Добрынин обернулся и с доброй завистью посмотрел на глухонемых. На Светлану, Севу, Григория и других. Они были молоды, сильны, красивы, и народный контролер вдруг подумал: жаль, что они не его дети. Такими детьми можно было бы гордиться…

Вспомнил тут о своих детях, из которых только одна дочь была жива.

О служебных детях не вспомнил. Были они для него как-очень дальние родственники, о которых обычно что-то знают, но никогда их не видели. И хоть первого сына Марии Игнатьевны он видел и прекрасно помнил, как привел Волчанова в квартиру, чтобы и тот посмотрел на малыша, но чувств, отцовских чувств в нем по отношению к служебным детям не было.

Несколько дней спустя вечером, выйдя в туалет, Добрынин по привычке застрял на безлюдной площадке на полчаса, уставившись задумчиво-вопросительным взглядом в вечно загадочное небо, населенное звездами. Снова смотрел он, как срываются вниз самые неустойчивые из них. Смотрел, серьезно думая на этот счет, и все еще тщетно искал объяснений такому поведению звезд.

Вечер был тихим и теплым. Безветренная тишина ласкала слух, и даже едва уловимое позвякивание посуды, доносившееся из открытого окна второго этажа общежития, из комнаты, где жил Вершинин, нисколько не отвлекало народного контролера от счастливого созерцания небесного движения.

Наконец, насмотревшись вдоволь на небо, пошел он к краю «ступеньки», пошел к туалету, но, не дойдя каких-то пяти метров до мостков, почувствовал на плечах чьи-то тяжелые руки. Эти руки остановили его, прижали вниз, и, когда он хотел уже выкрикнуть свое удивление и непонимание происходящего, появилась третья рука и закрыла ему ладонью рот. Он попробовал обернуться и посмотреть, кто это был за его спиной, кто это так дурацки шутил с ним в то время, как ему действительно надо было зайти в туалет и отправляться спать. Но обернуться не получилось.

Тут он почувствовал, как его волокут куда-то назад. Туалет стал отдаляться. С левого бока показалась стена завода. В этот момент кто-то из напавших ударил его по ногам, под колени. И он присел, и тут же два, а может и три, человека насели на него сзади, сильно держа за плечи. А чья-то ладонь попрежнему закрывала рот.

Добрынин попробовал что-то сказать или крикнуть через эту ладонь, но услышал лишь собственное мычание.

И напавшие ничего не говорили, молчали. Из-за этого вся ситуация была какой-то зловещей.

Добрынин попробовал пошевелиться, ослабить пальцы этих чертовых рук, вцепившихся в плечи. Не получилось.

И тут в этой напряженной тишине зазвучали чьи-то шаги. Добрынин скосил взгляд вправо, откуда эти шаги доносились, но никого не увидел.

А шаги становились все громче и громче — казалось, что идущий человек специально посильнее топает ногами, наслаждаясь своим значительным одиночеством.

Наконец Добрынин увидел шагавшего к туалету человека. Был это переводчик Канюкович. Кроме того, что он старался погромче топать ногами, он еще и насвистывал какую-то странную мелодию.

Рука, закрывавшая рот Добрынину, вдруг сильно надавила на губы, и Добрынину показалось, что нижняя губа треснула. Он действительно ощутил вкус крови на языке, но пошевелиться не мог. С болью в душе признался он себе, что нет у него силы сопротивляться невидимым, спрятавшимся за спиной врагам.

Скрипнули доски мостка. Хлопнула дверь туалетной будки, а потом звякнул металлический крючок, на который закрылся в будке Канюкович.

И вдруг все эти мелкие незначительные звуки были перекрыты неожиданно громким треском дерева, и на глазах у и так ошеломленного народного контролера туалет наклонился вперед, словно отшатнулся он от площадки, а потом с треском полетел вниз. И тут же как бы вдогонку прозвучал отчаянный человеческий крик, немного приглушенный. Это кричал переводчик Канюкович, летевший в будке вниз, в ущелье.

Кровь ударила Добрынину в виски. Заболело сердце. Он схватился рукой за грудь, ощутил, как ему не хватает дыхания. Закрыл глаза.

Судорога пробежала по его телу. Он перевалился с корточек назад, прильнув спиной и поясницей к прохладному кирпичу заводской стены, и вдруг понял, что его больше никто не держит. Обернулся, посмотрел по сторонам.

1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?