Наследие Арконы - Владимир Егоров

— Молодец, Торвальд! — похвалил одноглазый, снимая с указательного пальца золотой перстень с изумрудом. — Думаю, это немного скрасит твоё вынужденное одиночество. Ну, зови мальчишку!

Сияющий Инегельд вскоре занял место впереди незнакомца, крепко держась хрупкими пальчиками за повод. Конь укоризненно посмотрел на людей непостижимо голубыми добрыми глазами.

— Не притворяйся, старина, что тебе тяжело. Всё равно не поверю, — усмехнулся наездник.

— Где же ты собираешься быть к вечеру? — спросил кузнец, хотя думал вовсе о другом. Он-то приметил, что ночной гость странно поседел к утру, только виду не подал.

— Мне нужно на восток, я буду в Спармерке, не успеет и стемнеть, — ответил седобородый.

— Это уж верное хвастовство, потому что туда и за семь дней не добраться… — возразил Торвальд чудаковатому гостю. — Да, чуть не забыл! Как зовут тебя? Потому, явись отец или мать ребенка, мне придётся им все рассказать.

— Слышал ли ты об Одине?

— Ещё бы, его у нас старики часто поминают. «Чтоб тебя Игг, то бишь Один, к рукам прибрал!»

— Теперь ты можешь его видеть. И если снова мне не веришь — смотри! Вперёд, Слейпнир! Вперёд!

Торвальд только рот открыл, когда его гость пришпорил коня, и Слейпнир перелетел через ограду, даже не задев её. Между прочим, колья в той ограде были восьми локтей в высоту.

— А о родителях мальчика не беспокойся. Их больше нет среди живых, уж мне ли это не знать! — послышалось кузнецу сквозь грохот копыт.

— Прощай, Торвальд! — вторил Одину чистый детский голос.»

— Больше кузнец их не видел, — завершил Влас небылицу. — С тех пор многие рассказывали эту историю, и всяк по-своему, но всё происходило именно так, а не иначе.

— Хорошая сказка! Спасибо! — молвил парень, — Одного я лишь не понял.

— Чего ж тут непонятного? — удивилась Хозяйка.

— Да, кто таков этот Один?

— Уф! — выдохнул Влас.

На следующий день Игорь снова возвращался домой под вечер. Он шагал не спеша, оставляя позади серые переулки хрущевок, и проверяя их своим вторым, колдовским, зрением. Как Игорь убедился, способности к такому обзору были в полной мере развиты у воронов и кошек. К последним он всегда питал самые нежные чувства. Вероятно, так повелось с детства, когда любимый радиоволшебник Николай Литвинов на все голоса читал своим маленьким слушателям милые старые сказки. Особенно запала в память инсценировка Давида Самойлова «Кот в сапогах». Вообще, эти мохнатые зверьки всегда жили в Игоревой семье. И вороватый Фофан, убегающий по коридорам коммуналки со связкой сосисок в пасти, и сибирский кот Барсик по кличке Животина — неутомимый мышелов.

Но каждый раз он отказывал себе в удовольствии снова завести пушистое создание. Во-первых потому, что с некоторых пор не мог смотреть ни одной кошке в глаза, не отводя взгляда. Последнее, наверное, объяснялось умением этих прелестных мурлык видеть то же, что и он. А во-вторых, нынешняя полная риска жизнь Игоря обещала сделать такого кота бездомным или сумасшедшим. Стало традицией выносить на лестничную клетку блюдечко с молоком, но не больше.

Итак, Игорь возвращался домой, пугая одним своим появлением черных воронов, загостившихся в еще целых микрорайонах Черемушек. Птицы ворчливо переговаривались меж собой, с опаской поглядывая на странного человека с вороньими глазами. Но человеку было не до них.

Игорь уже свернул в подъезд, как вдруг обратил внимание на пушистого кота, сидевшего в развилке веток корявого полуоблетевшего дерева. Он расположился со всеми удобствами на уровне второго этажа среди желто-коричневой листвы. Вид у кота был независимый, надменный, самодовольный. Зверь презрительно посматривал на прохожих сверху вниз, изредка зевая. Но при всей его неприступности кот вызывал жалость — погода не баловала. Под вечер, часам к шести, а было уже почти семь, лужицы покрывались тоненькой корочкой ноябрьского льда. Вобщем, этот верхолаз грешил против очевидных фактов, изображая невесть что.

— Интересно, как отнесется к твоему появлению Мефисто? — пришла неожиданная мысль, он еще не проверял своего элементаля на животных.

Сказано — сделано.

— Кис-кис-кис!

Полусонная морда притворщика развернулась к Игорю, тот, опустив глаза в землю, чтобы не встречаться со зверем взглядами, предложил:

— Киска! Хочешь, пойдем ко мне!

Наверное, кот не понял, поскольку обиженно фыркнул.

— Кис-кис-кис! В последний раз приглашаю!

— Мяу!

Кот выгнулся, разминая передние лапы, и легко спрыгнув на шуршащую пожухлую листву, действительно, направился вслед за Игорем. При этом зверь сохранил гордый вид, будто это он сделал человеку одолжение. Парень не спорил. Масти кот был самой обыкновенной, все, как полагается — рисунок темных полос, пятнышки, длиннющие усы.

— Видать, Кот, ты домашний? Вон, спинищу-то какую отъел. Ну, ладно! Не обижайся. Я буду называть тебя просто «Кот», поскольку не знаю твоего настоящего имени, но согласись, Кот с большой буквы — это звучит внушительно?

— Мррр… Мяу! — ответило животное.

Переговариваясь таким образом, они взобрались на пятый этаж и очутились перед железной дверью Игорева жилища.

— Посмотрим, все ли правда, что о вас болтают, — произнес Игорь, отпирая замки и пропуская Кота вперед, что соответствовало не только условиям опыта, но и законам гостеприимства.

Зверь рассудительно помедлил на пороге, всасывая воздух и навострив уши.

— Ну, чего стоишь? Заходи!

— Мяу! — твердо сказал Кот и зло посмотрел на Игоря желто-зелеными светящимися в полумраке глазами. Затем он все-таки переступил границы квартиры и беззвучно углубился в темноту.

Затворив дверь, Игорь наконец зажег свет, размышляя, насколько хорошо перенес этот полосатый бродяга тестовое прикосновение. Ничего заискивающего в поведении Кота не было — и это настораживало. Другой бы вертелся под ногами, канючил гнусавым голосом, мяукал бы, подняв хвост трубой, и терся до тех пор, пока бы его не вознаградили за настойчивость. Зверь обнюхал все углы и, вскарабкавшись по лестнице книжных полок, устроился на самой верхней, под потолком, где начал приводить в порядок роскошный мех.

— Во-во! И я пойду, приму душ. А ты, смотри, на плиту не залезай — обожжешься! Скоро будем есть.

Быстро отогревшийся кот благодарно мурлыкнул.

Выскочив из ванной на устойчивый запах горелого и меркаптана, даже не накинув китайский халат, Игорь понял, что еще немного — и его фасоль с луком, сыром и под майонезом превратилась бы в угольки. Поэтому некоторое время он провозился на кухне и в комнату не заходил.

— Эй, гандхарва усатая! Кушать подано!

Ответа не последовало.