Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю» - Майкл Бут

Тем не менее многим финнам из отдаленных областей страны по-прежнему приходится проезжать больше сотни километров, чтобы дрожащими от волнения руками взять с магазинной полки бутылку 30-градусной Salmiakki Koskenkorva – популярной настойки с привкусом лакрицы.

Финские правящие классы продолжали усиленно выставлять вверенный им народ отвратительными алкашами и после окончания Второй мировой войны. Страну нужно возрождать, так что не время запивать горе, граждане трудящиеся! По итогам войны Финляндия не только отдала России ценные сельскохозяйственные угодья и несколько процветающих городов, но и была обязана выплачивать солидные суммы репараций. Для этого ей требовалась растущая экономика. Так что поставь бутылку обратно, Мика! Возьми себя в руки, и вперед – поднимать хозяйство! Так движение за трезвость обеспечило себе постоянную государственную лицензию на то, чтобы портить людям жизнь.

Когда в 1952 году в Хельсинки проводились Олимпийские игры, финны, только начинавшие застенчиво выходить на мировую арену, очень беспокоились, что о них подумают. К этому моменту они были убеждены в своих алкоголических наклонностях и еще решительнее бросились искоренять разнузданное пьянство. А оно по-прежнему оставалось плодом их фантазии: душевое потребление алкоголя не превышало 3 литров в год – в два раза ниже, чем в соседней Швеции. Государственная алкогольная монополия создала Общество борьбы за моральный облик финнов, призванное контролировать количество выпитого. Спиртное стали продавать только в ресторанах или государственных магазинах.

«Что скажут иностранцы? – пишет Пелтонен в своем недавнем эссе о паранойе, которая охватила в то время финнов. – Попытки подчинить людей под давлением этого тревожного вопроса начались еще в 1948 году… Движение за моральный облик распространяло листовки, где финны изображались первобытными дикарями в звериных шкурах и с дубинками».

Пелтонен считает, что имидж сильно пьющих финнов давно отбился от рук и с тех пор ему позволено разгуливать свободно и бесконтрольно. Но я боюсь, что такая репутация отчасти оправданна. Возможно, дело не в том, сколько среднестатистический финн выпивает за год, а в том, как он это делает.

Финны напиваются, то есть приходят в состояние сильного опьянения, чаще, чем большинство жителей Европы. В 2007 году в опросе ЕС с участием почти 30 000 респондентов 27 процентов финнов признали, что обычно употребляют алкоголь запоем, то есть выпивают пять и более порций за один раз. Больше запойных оказалось только в Ирландии – 34 процента. Таким образом, похоже, что магазины Alko не справляются с возложенной на них задачей способствовать трезвости населения.

С точки зрения англичанина государственный контроль над торговлей спиртными напитками выглядит антиутопией в духе Хаксли, где смакующие бордо правители угнетают низшие классы еще и таким способом. Если государство охраняет здоровье тех, кто неспособен контролировать свои желания, то почему бы не ввести госмонополию на торговлю сладким и жирным? (Отдельные магазины для пастилы и свиных шкварок? Не такая уж плохая идея…)

Помимо всего прочего, чертовски досадно не иметь возможности купить бутылку вина именно в тот момент, когда она нужна, например, вечером или на выходных. В Швеции, Норвегии, Исландии и Финляндии эти магазины обычно закрываются в шесть вечера пятницы. По воскресеньям они вообще не работают – а в моем понимании, это как раз тот день, когда может захотеться выпить.

Иногда государственные винные магазины пытаются представить свой ассортимент как обычный потребительский товар, а не, скажем, лекарства от постыдных болезней. Но худший из подобных магазинов я видел в Гамла Стан – историческом центре Стокгольма. Бутылки стояли в закрытых стеклянных витринах, чтобы не пробуждать звериные инстинкты в несчастных посетителях – беспробудных пьяницах. В пятницу вечером нужно было отстоять унизительную часовую очередь и отдать безумные деньги за бутылку низкопробного чилийского вина сварливой пожилой ведьме за прилавком. Пришлось ждать минут десять, пока она откопает ее где-то в недрах магазина. Это напоминало Argos[77] только для самых бедных. Американская публицистка Сьюзан Зонтаг описала шведские государственные винные Systembolaget (чье название образовано от леденящего душу слова «система») как «гибрид похоронного бюро и подпольного абортария». Она вовсе не преувеличила.

Но Пелтонен был с этим не согласен. «Не стоит нас жалеть, – с некоторым вызовом сказал он. – Финские винные лучше, чем (обычные винные магазины) в Дании. Это монополия, а государство – очень крупный оптовик и поэтому имеет возможность закупать хорошее вино по низким ценам и в более широком ассортименте. В Великобритании дешево можно купить только австралийское, и выбор не такой большой, как в Финляндии. Все это барахло по пять евро за бутылку у нас не продается».

Интересное положение дел: с одной стороны, правительство требует от своих граждан трезвости, а с другой – предлагает им закупаться выпивкой лучшего качества и по более низким ценам, чем в распущенных, сильно пьющих странах. Так ли это?

Скандинавские государственные закупщики могут сильно сбивать цены поставщиков, а поскольку прибыль не является целью этой торговли, то, чисто теоретически, возможность дешево покупать более качественный продукт существует. В Швеции я этого не заметил, но высококачественные вина в Норвегии действительно дешевле, чем в Великобритании. Знакомый норвежский сомелье объяснил мне, что государство устанавливает твердый акциз на бутылку вне зависимости от ее стоимости, и, таким образом, чем дороже вино, тем выгоднее обходится покупка.

И все же меня не оставляло ощущение, что Пелтонен преуменьшает проблему финского пьянства. Он утверждал, что связь между этим явлением и высоким уровнем насильственной преступности в стране «трудно доказуема», и считал, что последнее скорее результат «стрессов современного развитого общества». По его мнению, напивается меньшинство. Финны стали меньше употреблять крепкие напитки и учатся ценить прелести хорошего вина, выпитого в умеренном количестве.

Но озабоченность последствиями чрезмерного пьянства в Финляндии нарастает. Сегодня алкоголь – главная причина смертности среди мужчин (от злоупотребления спиртным погибает в три раза больше людей, чем от рака легких) и вторая – среди женщин. Газета Helsingin Sanomat отмечала, что смертность от цирроза печени растет в Финляндии быстрее, чем в любой другой европейской стране. По невыясненной до сих пор причине печень финнов сильнее подвержена разрушительному воздействию алкоголя.

Общеизвестно, что статистика самоубийств не слишком достоверна (в католических странах, например, не принято указывать их в качестве причины смерти). И все же, согласно данным ВОЗ, Финляндия здесь опережает остальные скандинавские страны с показателем 17,6 случаев на 100 000 человек населения против 11,9 в Дании, занимающей последнее место в регионе (в США – 11,8, в Великобритании – 6,9). Может быть, это отчасти связано с алкоголем?

Алкоголь губит не только тех, кто его употребляет. Согласно данным Глобального отчета о количестве убийств за 2011 год, подготовленного Управлением ООН по наркотикам и преступности, число умышленных убийств в Финляндии вдвое превышает показатель, сходный по числу жителей Дании: 2,3 смерти на 100 000 жителей в Финляндии против 0,9 в Дании (в Великобритании – 1,2, в США – 5,0).